— Мы привыкли к штампам, — продолжал Игорь Андреевич. — Учитель — благородно, цветовод — возвышенно, ученый — обязательно подвижник, писатель — инженер человеческих душ. И так далее, и тому подобное. А слесарь? Или продавец, бухгалтер, шофер? Так что постарайтесь установить, Ян Арнольдович, есть ли у Шовкопляса алиби. Заодно нас интересует, как провел день перед покушением Баулин. Желательно проследить буквально час за часом, — сказал Чикуров. — Еще какие будут версии?
— Может быть, происшествие связано с клиникой? — высказала предположение Дагурова. — Покушался кто-нибудь из больных. Или кто из родственников пациента. Предположим, Баулин отказал в госпитализации — одна причина. Другая — кто-то умер, и профессора посчитали виновником. Месть...
— Та-ак, — протянул Чикуров, делая пометку в блокноте. — Раз уж вы, Ольга Арчиловна, были в клинике, то возьмите на себя проверку этой версии. Узнайте, имелись ли там смертельные случаи. Возможно, пациент умер не здесь, а по возвращении домой... Имелись ли случаи устных угроз, может, угрожали письменно...
— Ладно, — кивнула Дагурова. — Но могли покушаться и без видимой причины. Они ведь лечат и психически ненормальных, а следовательно... — Ольга Арчиловна сдавила пальцами виски.
— Не прошла боль? — участливо спросил Игорь Андреевич.
— Ничего, — отмахнулась Дагурова. — Пойду приму таблетку.
Она возвратилась через минуту и озабоченно сказала:
— Знаете, о чем я думаю? Это, кстати, касается стереотипного мышления... Человек, который возился в лесочке у реки с раненым профессором, необязательно должен быть мужчиной. Ведь мальчишки не видели его лица, а брюки давно уже носят и женщины.
— Вы хотите сказать, в светлых брюках могла быть и женщина? — спросил Чикуров. — Кто же, по-вашему?
— Отнеситесь как к фантазии, — сказала Ольга Арчиловна, — но... Жена Баулина, например.
Мужчины переглянулись.
— По принципу: чем мы хуже сильного пола? — улыбнулся капитан.
— Предположение смелое, — серьезно сказал Чикуров. — Фантазируйте, пожалуйста, дальше. Чувствую, идете от каких-то фактов?
— Сейчас скажу, — немного волнуясь, начала Дагурова, — от чего я плясала... Вам, Ян Арнольдович, домработница профессора рассказала, что жена Баулина имеет «Жигули» красного цвета?
— Так, — подтвердил капитан. — И уже бывала здесь на машине.
— Тем более. Второе. Меня удивляет, почему она не прилетела...
— Резонно, — кивнул Чикуров. — Телеграмму она получила утром. Самолет летит всего час.
— Обратимся к ее письму. О чем оно? Выговаривает мужу насчет его просьбы о высылке денег. Пишет о даче, машине. Что ей с дочерью нужно ехать к морю... Какое может быть море? — все больше горячилась Дагурова. — Если она знает, что мужу плохо, человек на грани нервного истощения! Вспомните: московский светила, их знакомый, считает, что Баулину нужно лечь в больницу!