— Яка тут шестерьонка?
— Чорновусый кинув геть.
— А може це накраще, братци? Явдоха, скажи свое слово!
— Ах ти, та не журися, Явдоха, за цими вусами! Воно сльозы в ней як горох.
Что было делать? Мужики долго советовались. Грицько и Антон Малодубы вызвались идти искать какого-нибудь начальника. Но едва Антон и Грицько спрыгнули на снег, как новый, только что прибывший состав из Ростова, выкатываемый на этот же путь, начал медленно приближаться, заполнять пространство, и вдруг сильный толчок сбил все планы Грицька и Антона. Железнодорожник стоял на площадке в конце нового состава. Он спрыгнул, засвистел, помахал замызганным табачного цвета флажком и побежал отцеплять паровоз. Вдоль состава бежали милиционеры и военные с винтовками, за ними следом, на незначительном расстоянии, шла группа в гражданском.
Вагон из Киева затих в тревоге. Безвестное будущее вновь обрывалось перед людьми, обрывалось бездонной и жуткой своей пропастью…
Ростовский состав, а заодно и киевский вагон, ставший бесхозным, были мгновенно оцеплены. Комиссия или группа начальства шла прямиком и остановилась напротив.
— Эт-то что такое! — сказал один из гражданских. — Двери? Почему не замкнуты? Где начальник состава?
— Товарищ командир, это не наш вагон, — подбежал ростовский сопровождающий.
— Что значит не наш? Не наших вагонов нет и не может быть. Товарищ, как вас там… — Он обернулся в другую сторону. — Начинайте.
Другой начальник приказал охране открыть двери. Люди в вагоне безмолвно ждали, что будет дальше.
Начальник сдвинул на бедро тяжелую кобуру, подтянул перчатки и отчетливо скомандовал:
— Всем взрослым мужчинам с вещами — сюда! Живо, живо, това… Вы слышите, граждане? Только одни мужчины!
Шевеление и первые возгласы нарастали в вагоне.
— Ну? Сколько же можно ждать? — крикнул другой, в черных высоких валенках и в полушубке, тоже перетянутом широким командирским ремнем.
В вагоне зашевелились, заговорили, заплакали сразу несколько женщин.
— Спокойно, спокойно! — крикнул тот, кто был гражданским. — Объясняю: мужчины отделяются от вас временно. Они будут направлены на рубку леса и строительство! Ясно ли говорю, товарищи куркули?
Оратор пытался шутить и, довольный, оглянулся на сопровождение.
— Ясно! — послышались голоса.
— А симейства куди?
— Ми готови…
— Тильки куди? Ще далеко?
— Семейства, граждане, остаются здесь, в Вологде, до навигации! — кричал оратор. — Живее, граждане, говорю убедительно!
Грицько Малодуб наскоро обнял отца и мать и первый спрыгнул на снег. За ним прыгнул Антон.
Вскоре все мужики, схватив что попало из еды и одежды, наскоро попрощавшись, начали прыгать на бровку. Бабьи крики и женский плач усиливались, но начальство уже переместилось к другому вагону — к ростовскому. В ту же минуту киевский вагон закрыли, заперли. Мужчин построили в одну шеренгу.