Впервые попав на урок к миссис Финнеган, Кейт приняла крайне трудное решение: описаться, но только не попроситься у нее в туалет. К этому решению она была подготовлена пятью годами яростных воплей миссис Финнеган, разносившихся по коридорам. И, попав на ее уроки, столкнувшись непосредственно с ее психопатическим характером, Кейт нисколько не поколебалась в своем решении. Классу это было трудно понять, но миссис Финнеган, кажется, в самом деле презирала их — всех до одного. Все, что она говорила, было приправлено мрачным, едким сарказмом. Каждый день она говорила: «Доброе утро, дети», — и в это простое приветствие умудрялась вложить столько оттенков смысла, издевки и злости, что Кейт чуть не тошнило. Жестокий юмор — вот на что обычно рассчитывал и надеялся класс, ибо во всех остальных случаях миссис Финнеган выходила из себя. Одной громкости ее крика было достаточно для того, чтобы схватило живот, злость была такая, какую редко почувствуешь вне дома, — а иногда она сопровождалась и насилием. Когда скинхедская стрижка Джона Фицпатрика не позволила миссис Финнеган дернуть его за волосы, она просто ударила его кулаком.
Но Терезу все это не трогало. Это не было бравадой Ноуэла Бреннана, который попытался ухмыльнуться, когда миссис Финнеган залепила ему пощечину, — это было подлинное безразличие. Как будто и миссис Финнеган, и все остальные в классе были просто вне поля зрения Терезы. Когда миссис Финнеган кричала на Терезу и тыкала пальцем, акцентируя каждый слог, Тереза отрешенно смотрела в пустоту, словно ей показывали давно известный мультик с выключенным звуком.
Но однажды миссис Финнеган нашла-таки рычаги давления. Она орала на Терезу за то, что та нарисовала уродские морды на каждой странице тетради, и Тереза смотрела в окно. В конце обвинительной речи, как будто признав поражение, что было ей не свойственно, миссис Финнеган сказала:
— Скоро ты узнаешь, что опять исключена, и тебя уже не примут ни в одну школу, и ты будешь целый день сидеть дома, и…
И тут, еще до окончания речи, Тереза впервые обратила на миссис Финнеган внимание. Глаза ее наполнились слезами, потом она зарыдала и полчаса не могла остановиться. Миссис Финнеган и весь класс смотрели на нее в изумлении.
На перемене все обсуждали ее капитуляцию, и прежние, свергнутые, хулиганы пытались вернуть себе авторитет, говоря, что, если бы их оставили дома, они смеялись бы, а не плакали. И в самом деле, это была самая нестрашная угроза миссис Финнеган, стратегически такая же бесплодная, как «Ешь корки, иначе волосы не будут кудрявиться».