Короче, танк торчал на положенном месте, порождая все новые легенды о том, что же там внутри. Собирались даже вскрыть люки и посмотреть, но пока на словах. Лично я думал, что туда лучше не соваться вовсе.
Вот был такой Плющ, так он в Припяти, в пустой квартире, в кастрюльку на плите заглянул.
Ничего на дурные мысли не наводило: кухонька, клеенка в цветочек, на плите — кастрюлька розовенькая с узором, закрыта крышкой. Плющ и не удержался — снял крышку. Долбануло так, что пробило верхние железобетонные перекрытия. Я в другой комнате был, а Чук — рядом, так он все видел. Синеватый столб света изнутри кастрюльки снес Плющу лицо, а Чука отбросило в сторону да сверху еще холодильником приложило. Чук-то оклемался, Плюща пришлось добивать. Не может человек без лица жить. Что там с кастрюлькой, мы и смотреть не стали.
Мы перекусили (вернее, перекусил в основном Аспирин, остальным было пока без надобности). Я получил сообщение, что Семецкий черт знает где за Припятью отдал концы от скоротечной дизентерии. Профессор с интересом озирался вокруг.
— Любопытный какой танк, — сказал он. — Это же довольно старая модель, кажется, Т-55… видимо, с самого начала здесь стоит… И люки закрыты.
Он побарабанил пальцами по броне рядом с люком механика-водителя, и тут я с ужасом услышал, как внутри огромной боевой машины что-то лопнуло. С таким звуком, словно человек надул шарик из жевательной резинки, только в несколько раз громче.
Услышал и Аспирин, который быстро засунул в рот остаток куска сублимированной ветчины.
— Чёй-то, чува-ак?! — тихо спросил он и выбросил в колодец пластиковую обертку.
Я пожал плечами, за локоть оттащил профессора. Все прислушались — в танке снова лопнуло, чуть громче, потом броня визуально ощутимо завибрировала, словно заводился двигатель.
— Быстро все отсюда… — пробормотал я. — Пауль первым, за ним профессор…
Мы, оглядываясь на танк, в котором лопающиеся звуки уже стали накладываться один на другой, двинулись прочь от деревеньки, где он, собственно, и стоял. Но не успели. Из разом распахнувшихся люков, откуда-то снизу и даже из ствола орудия поползла розовая субстанция, напоминающая все ту же жевательную резинку — клубничную, например… Только ползла она довольно шустро и тянулась щупальцами за нами вслед.
— Быстрее! — крикнул Бармаглот, и мы ломанулись через какие-то огородики, поросшие выродившимся жестким зеленым луком и невообразимого размера тыквами. Перепрыгивая через чертовы тыквы, я тащил за плечо профессора, разумно рассудив, что он в отличие от остальных имеет максимальные шансы влететь на бегу в «мясорубку» или «карусель».