Взгляд кролика (Хайтани) - страница 57
Я был молод и пытался возражать своим мучителям, в результате они избили меня до полусмерти. Но сколько может тело человека противостоять насилию? Всего лишь считанные мгновения. А когда тебе загоняют иглы под ногти, когда тебя поливают кипятком, то очень скоро твоя душа становится такой же слабой, как и тело.
Учительница тщетно пыталась унять охватившую ее дрожь.
— Мне повезло, что я был японцем. Говорили, что с корейцами обращались гораздо более жестоко. Когда я думал о Киме, у меня начинало болеть сердце. Его мама пришла ко мне и сказала, что если Ким будет упорствовать и дальше, то его замучают до смерти. Она плакала и просила меня выдать других членов кружка. "Рюсэй никогда их не выдаст, — говорила она. — Он умрет, но будет молчать! Но если ты расскажешь обо всем, то его посадят на год или на два в тюрьму, и все. А потом он снова выйдет на свободу". Она все плакала и плакала. И я решил, что она права. Что бессмысленно обрекать Кима на смерть. А то, что ему грозила смерть, в этом я после пережитых пыток не сомневался. В общем, я пошел и всех выдал.
— И что же Ким? Это его спасло? — едва слышно спросила Котани-сэнсей.
— Нет, — хрипло ответил дедушка Баку. — Он вернулся домой из тюрьмы только для того, чтобы погрузиться в абсолютное безмолвие. На его лице не осталось живого места. Картофелина с пятнами красной краски — вот на что оно стало похоже. Он не мог ни говорить, ни пить сакэ, ни играть на виолончели — все, что мы так любили с ним делать раньше, больше для него не существовало…
Его мама была сильной женщиной. Она ни слезинки не проронила. Она сказала, что не держит на меня зла и что единственное, о чем она меня просит, чтобы я прожил свою жизнь за двоих: за себя и за Рюсэя. После этого я стал еще больше уважать корейцев и Корею — родину таких людей, как Ким и его мама. Но в те времена японцы не считали корейцев за людей, презирали их. Я надеялся, что придет день и эти заносчивые дураки получат по заслугам.
После смерти Кима я потерял всякое желание учиться и бросил университет. Не знаю, может быть, это его душа направляла меня с неба, а может, и нет, но как бы то ни было, в конце концов я оказался в Корее.
Я поступил на работу в Восточную колонизационную компанию, даже не разобравшись толком, чем эта компания занимается. Я устроился туда просто потому, что хотел жить и работать в Корее. Мне казалось, что так смогу искупить свою вину.
Котани-сэнсей слушала затаив дыхание. Она боялась пошевелиться.
— Меня послали работать в отдел учета земель. Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, чем занимается этот отдел, и ужаснуться жестокости и коварству японцев. Они обманывали ничего не подозревающих корейских крестьян и присваивали себе их земли.