Даже при мысли об этом голова Тэш начинала кружиться от страха. Она, скорее всего, не доберется даже до первого препятствия, не говоря уже о том, чтобы проехать вдоль него. Страх сковал ее горло.
— Да, спасибо, было бы замечательно, — прохрипела Тэш.
Они договорились встретиться на старте в восемь тридцать, и Гас передал трубку Хуго.
— Тэш? — по проводам потек знакомый медленный голос.
— Да? — слабо ответила Тэш.
В ее животе снова что-то перевернулось. Паскаль поставил перед падчерицей полную тарелку маленьких блинчиков, истекающих маслом и медом. Кухня заполнилась сладким запахом.
Арендованный автомобиль «рено» въехал во двор, и четверо пассажиров с затекшими от долгого сидения ногами уставились на дом из его широких окон.
В ярком свете утреннего солнца содрогающийся от рейва амбар потерял свое очарование. Со стороны он выглядел как захудалая, полуразрушенная сельскохозяйственная постройка.
К водителю «рено» подошел сутулый подросток в красной куртке и спросил:
— Закурить не найдется, дружище?
Люсьен Мэрриот посмотрел на того долгим, задумчивым взглядом своих бледных глаз, прежде чем бросить ему почти целую пачку сигарет.
Подросток кивнул в знак молчаливой благодарности и ушел в другое полутемное здание, где спальные мешки располагались прямо на охапках соломы, как разноцветные гусеницы, скрывающие ночных бабочек.
Эдди Бакингем — он был пониже и потолще своего друга — выпрыгнул с пассажирского сиденья и направился к задней двери машины, чтобы открыть ее перед чрезвычайно красивым пассажиром. Эдди взял в свою руку ладонь с безупречным маникюром, когда пара бесконечных ног появилась из машины и пара итальянских туфлей застыла на неровных камнях. Эдди посмотрел вниз и улыбнулся.
— Как ты? — заботливо спросил он, блестя янтарными глазами, и улыбнулся, скрывая свое волнение ото всех остальных.
— Все хорошо, дорогой. Это ты нервничаешь, Эдди.
— Я просто хочу, чтобы они полюбили тебя так же сильно, как и я. Ну, почти так же сильно.
Он подмигнул, пригладил свои блестящие, иссиня-черные волосы, забранные в хвостик на затылке.
В своем дорогом пиджаке из мягкой кожи, черной шелковой рубашке и кремовых брюках, Эдди выглядел скорее как управляющий популярной рок-группы, чем как торговец предметами искусства.
— Ты боишься их неодобрения, Эдди.
При этих словах вуаль мягких пепельных волос упала на смеющиеся васильковые глаза.
— Наверное, так и есть. — Эдди широко улыбнулся. — Пойми, Лорен, что в прошлый раз, когда я виделся с сестрой, я был… ну… другим.
— Я знаю.
Одна рука с маникюром взметнулась и нежно погладила его по щеке.