Отец Целестин положил на стойку прошитую кожаными ремешками кипу исписанных пергаментных листов, поставил в пределах досягаемости кувшин с ячменным пивом (уже наполовину опустошённый) и, обмакнув в чёрную краску писало, задумался.
Собственно, о чём писать-то? Уже давно, с первых чисел сентября, когда «Звезда Запада» под восторженные вопли собравшихся в гавани Вадхейма людей ткнулась форштевнем в прибрежный песок и монах сошёл на твёрдую и, можно сказать, родную землю, книга исправно пополнялась тщательно переписанными из дорожного дневника историями о хождении конунга Торина и его спутников за океан, а затем и в Мир Соседний. Монах, ухмыляясь, представлял, какое впечатление могут произвести его хроники на римских или константинопольских епископов, и просто наяву видел их скривившиеся физиономии, когда образованные и умудрённые пастыри прочтут хоть страницу, буде рукопись попадёт к ним в руки…
Вообще-то отец Целестин поначалу счёл, что приключения окончены в ту самую ночь, когда, уйдя из Междумирья, отряд оказался у бревенчатых стен поселения Атли Хейдрексона, но его чаяниям сбыться не пришлось, ибо первой, кто встретил прошедших сквозь пространство меж мирами людей, была Гёндуль. Валькирию, как выяснилось, оставили на побережье океана боги Асгарда, дабы, в случае чего, она охранила посёлок от беды. Однако ни Вендихо, в чьих владениях устроились ушедшие из Скандинавии норманны, ни дикари беспокоить городище не стали, а Гёндуль, отлично поладив с Атли-хёвдингом, бестревожно жила в его доме, присматривая заодно за вадхеймскими хёрдманами, которых приняли честь по чести — сам Аса-Top приходил к Атли и говорил о них…
Дружина, увидев, что конунг Торин сотоварищи вернулся невесть откуда (было мнение, что аж из самого Утгарда!), на радостях перепилась, ибо пир не замедлил состояться, а хёвдинг, наслышанный об особом расположении богов к конунгу Вадхейма, принял его как брата и огорчился, когда Торин сказал, что его кораблю надо возвращаться домой. Между прочим, отец Целестин полагал, что обратный путь будет скор и лёгок — Трудхейм как-никак лежал в холщовом мешке в трюме корабля, и стоило Торину с Видгниром захотеть… Они и сами начали подумывать о такой возможности, но Локи (не пожелавший так скоро покидать бывших попутчиков) отговорил, сказав, что лучше бы никто не знал о вещи, которая нынче находится в руках потомка ярла Элиндинга. Тем более, намекнул он, скоро ей ещё предстоит вновь показать свою Силу. Монах начал было догадываться, что именно Лофт хотел этим сказать, но виду не подал.