Вот только, похоже, не нам.
Остатки работоспособной команды Орла, медленно, но верно, проигрывали битву за живучесть. Наша гордость все медленнее шла во главе русского флота, ниже и ниже осаживаясь в черные волны.
Волны расходилась, с гребней, крепчающий ветер начинал срывать пену. Ветер был попутный, как и задумывалось при маневре, и это давало шанс дойти до бухты, хотя бы фрегатам - резаться против ветра наши инвалиды не могли в принципе.
Надеюсь, погода закончит тот погром, который мы учинили в рядах османов, а прибой не даст поврежденным кораблям выброситься на мелководье. Уж слишком большую цену мы заплатили за это.
Подошел боцман, доложил - Орла не отстоим. Весь мир сузился, до этой мысли.
Приказал поднять вымпел, прошу помощи. Сам был готов биться головой об мачту, но сделать все равно ничего не мог, даже не заглядывая в трюм, понимал, с таким количеством дыр, и трещин в бортах, на большой волне, шансов все меньше, как бы не старалась команда.
Умирал друг. Умирал тяжело и молча, стараясь до последнего, выполнить свой долг. И от этой безнадежности душа рвалась клочками.
Два фрегата подошли с боков. Повернулся к боцману, мы оба смотрели с лютой ненавистью за корму, на пожар в пол неба.
- Приказываю, команде покинуть корабль. Все ценное демонтировать и забрать с собой и компас мой снимите, мне, пока, такого же не сделать.
- Нет больше компаса князь. И закутка твоего нет.
Постепенно, снисходило спокойствие. Орел не канет в безвестность.
- Поворот к берегу, выходим на малые глубины. После поворота, всем покинуть корабль, будем затапливать Орла на мелководье.
- Клянусь! Боцман, мы еще поднимем Его! Даже если мне придется заставить, то, что останется от османов, вычерпать Черное море!
Команда переносила раненных, и переходила сама, когда пляшущие на волнах штурмовые мостики фрегатов позволяли перебежать. Волны становились круче, и злей, значит, мы уже на мелководье, дальше тянуть нельзя. Побежали, с боцманом, по борту обрубая шкоты парусов, и перепрыгнули на борт спасателя.
Орел начал отставать, его, освобожденные, паруса бились - как платки в протянутых к нам руках. Волны начинали перекатываться через палубу, смывая с нее, растертые ногами кровавые пятна. Орел уходил так же гордо, как и жил - не переворачиваясь, и не подставляя пузо противникам.
Смотрел за скрывающимися в волнах мачтами своего первенца.
- Прости дружище, своего бездарного адмирала.
В душе что-то сломалось, совесть понурила голову и отошла на задний план. Посмотрел на далекий берег, еще видимый в только начинающемся шторме. Посмотрел не только, что бы запомнить ориентиры, впечатывая их в память до конца дней. Посмотрел, что бы представить, как эта земля будет выглядеть залитая напалмом.