Пусть мир подождет, у него впереди еще вечность, а у нас, может быть, только сейчас и осталось. Подошел, и обнял ее.
- Прости, слишком темен, стал мой путь. Орел погиб. Теряю друзей, теряю себя. Давай, хоть ты меня простишь, и просто чуть-чуть подождешь на берегу.
- Это то же приказ, адмирал?
- Это просто жалуюсь. Не округляй глаза, знаю ваши легенды. Прошу - вытяни, сколько сможешь, с того света, результаты моих бездарные ошибок. И прости еще раз, но через несколько часов, мы вновь уйдем без тебя.
Отстранился, почти бегом, не оглядываясь, отправился на поиски магистра.
Шторм затихал поздним вечером. По проливу поднималось шесть фрегатов и восемь галер, позади которых шли на буксирах восемь маленьких брандеров. На судах негде было упасть не только яблоку, но и серебреному талеру, хотя с монеткой, это не показатель, ей бы и без такой плотной толпы упасть не дали. Гул голосов висел над судами вместе с водяной пылью. Настроение экипажей, читалось по их немудреным шуткам и подколкам - народ нервничал, но без страха шел добивать османов, о разгроме эскадры которых мои моряки успели пошептать в каждое ухо Константинополя, даже прячущимся по домам жителям города нашептать умудрились, так как делегация этих жителей пришла ко мне через пару часов. С Очень заманчивым предложением.
Почему ко мне? Ступайте к гроссмейстеру - он в городе главный! ... Тогда - мое слово - нет! Никаких послаблений. Всех бунтующих или побирающихся, а так же всех мастеров и ремесленников, намерен увезти из города в степи Волги и Дона, женщины, старики и дети могут присоединиться к ним по желанию. Смену для ваших мужчин уже привез, и еще привезу. И кстати, если вдруг задумаете все же бунтовать - знайте, жду этого с нетерпением, мне нужен хоть малейший повод, вырезать тут всех под чистую, освободив место для своих. Мы поняли друг друга? ... Старейшины, вижу, вы не поняли меня.
Посмотрел в сторону отвернувшейся совести, и приказал сжечь дома старейшин. В недобрый час этих осман посетила мысль, какие то условия мне выдвигать.
Мои люди меня то же не поняли, но в отличие от местных, выполнили приказ без звука. Недовольство местных подскочило на порядок, приказал стрельцам выкатить вдоль улиц трофейные пушки, заряженные картечью, и в случае если соберется хоть небольшая группа, достойная потраченного пороха - стрелять не задумываясь. Оставшихся после залпа загонять в казармы, как бунтовщиков и отправлять к Азову первым же транспортом. Старейшин держал все это время при себе, пусть все слышат. Потом, пришлось объясняться с гроссмейстером, о своем самоуправстве. А то он, со своими рыцарскими правилами, совсем местных в руках не держит - ишь ты, удумали нам указывать, что надо делать! Хозяевами снова себя чувствовать начали! Всех вывезу! Будут Черное море вычерпывать, и Орла мне доставать!