— Что ты тут делаешь? — Удивилась я.
— Санечка, как я рад тебя видеть! Я сразу узнал тебя, хоть ты такая другая стала! — Радостно загорланил он, пытаясь снова меня схватить. — Я тут вторую неделю уже тарабаню. Ушел нафиг из ментовки. Ну их в баню с их зарплатой!
— Хорошая мысль. — Пробормотала я. — Только кто ж теперь будет защищать покой мирных граждан.
— Твой покой, моя девочка, я всегда готов защищать. — Он схватил меня за руку и вывел фойе. — Ну, как ты, расскажи? Как ты себя чувствуешь? — Ярик все время надвигался на меня, явно желая усилить наш физический контакт, что вызывало во мне бурю отторжения. Стараясь не показать своих эмоций, я осторожно пятилась и вежливо рассказывала, что со мной все в полном порядке. Ярик был вполне симпатичным, когда-то он даже мне нравился, но сейчас я чувствовала к нему физическое отвращение. Я могла бы с ним пообщаться по-дружески, просто не хотелось, чтобы он ко мне прикасался. Помнится, у меня всегда так бывало с моими бывшими. Почему, черт возьми, если кто-то переспал с тобой несколько раз, то он думает, что имеет полное право прикасаться к тебе снова?! Впрочем, девчонки во дворе говорили, что он до сих пор влюблен в меня. Не стоит быть с ним грубой, хотя мое самое горячее желание сейчас было убраться от Ярика подальше. Любовь надо уважать. Быть может Макс, которого я любила (судя по всему), так же будет при встрече с ужасом и отвращением шарахаться от меня. Каково будет мне тогда?!
— Я хотел навестить тебя в больнице, но не хотел расстраивать, — участливо сказал Ярик, наконец, прекратив свои попытки потрогать меня. — Ты помнишь, ты сказала тогда, что тебе неприятно видеть меня. Мне показалось, вдруг я приду, а ты еще больная и слабая, и я расстрою тебя своим появлением. И тебе придется через силу улыбаться и мучиться…
— Нет, что ты, — через силу улыбаясь, пробормотала я. — Я рада видеть в тебе друга. Хоть между нами все закончилось, мы оказались слишком разными, но как человек ты мне нравишься.
— Вот именно — как человек. — Грустно покачал головой Ярик. Мне стало его жалко. Но жалко было и себя — в чем я-то виновата?! Сердцу ведь не прикажешь! Дело не в том, что у Эдика не было денег, и он был простым ментом. Я его разлюбила не из-за этого. Не знаю, из-за чего я его разлюбила… Просто он был тряпкой и нытиком. И в постели никакой. Романтичные бредни, слишком ласковые руки, которые как слизняки елозили по моему телу… Фу! Не смотря на нелепость ситуации, я засмеялась про себя. Ну вот, похоже, я исподволь узнаю, каким был мой незнакомец Макс. Если исходить от противного (пардон за каламбур), то выходит, что Макс был не нытиком, не романтиком и руки у него были не ласковые. За это я его любила. Впрочем, с чего я взяла-то, что любила Макса?! Парень, с которым переспала несколько раз и который, возможно, ударил меня по башке и выкинул в канаву — это тот, кого я любила?! Просто у него были деньги, хорошая машина, наркотики и столик под пальмой. Просто он был мне удобен. И все-таки… нет, это было не все. Почему у меня не было ненависти к этому незнакомцу? Неприязни за то, что он, возможно, со мной сделал? Ведь я хотела найти его не только для того, чтобы узнать правду. Я хотела отыскать его, чтобы… белое пятно было не только в моей голове, но и в моем сердце. Не пустое место, а именно белое пятно. Я хотела узнать, кого я люблю. Даже сейчас. И почему я плачу так часто. Быть может, я оплакиваю себя. Свое разбитое сердце.