— Ладно, парни, пошли, — скомандовал Урия своей шайке. — Продолжим разговор в другой раз.
И шпана удалилась. Глядя им вслед (точнее, глядя вслед Найджелу), Тарани почувствовала, как на плечо ее легла маленькая легкая рука.
— Тарани, ты как? — спросила Хай Лин. В ее глазах, обычно веселых и радостных, читалась тревога. — Они к тебе приставали?
— Всё уже в порядке, — ответила Тарани с благодарной улыбкой. В какие бы передряги она ни попадала в последнее время — начиная от опоздания на урок истории и заканчивая пленом в темном мире Меридиана, — появлялись подруги-чародейки и помогали ей справиться с бедой. Тарани знала, что может положиться на них в любой ситуации.
Вернее, почти в любой.
— Ребята просто выпускали пар со злости, — объяснила Тарани, глядя на спешащих прочь членов банды. Найджел держался позади всех.
Потом и вовсе остановился. Тарани увидела, как он перевел дыхание, отбросил с глаз непослушную шелковистую прядку волос и обернулся.
Он смотрел прямо на Тарани!
Чародейка снова поймала его смущенный взгляд.
С бешено колотящимся сердцем девочка соображала, что же делать. Она знала, как поступила бы прежняя Тарани — прикрыла бы лицо фотоаппаратом. Или быстро юркнула бы за дерево и уткнулась носом в книгу. Она поступила бы так же, как поступают потревоженные бабочки — постаралась бы упорхнуть прочь.
Но теперь всё по-другому. Она ощущала внутри себя силу Огня. К тому же рядом была верная подруга Хай Лин.
В общем… Тарани улыбнулась Найджелу — разумеется, не до ушей, но (как она надеялась) достаточно широко, чтобы он понял — она к нему неравнодушна.
Найджел улыбнулся в ответ. А потом помахал ей рукой! Наконец он с явной неохотой отвернулся и поплелся за своими приятелями.
Тарани на миг прикрыла глаза. У огненной чародейки было ощущение, будто она только что проглотила ложку меда, а потом ложку горчицы! Разве можно одновременно испытывать радость и досаду? Не говоря уже о тоске…
— Да, — со вздохом сказала она Хай Лин, — всё уже в порядке, если не считать одной маленькой проблемы… Где мне теперь отыскать бабочку?
Корнелия Хейл грациозно опустилась на стул и открыла учебник истории. Долистав его до седьмой главы, она аккуратно разгладила страницы, чтобы книга не захлопывалась, а потом окинула взглядом класс.
Перед ней разыгрывалась обычная утренняя сценка. На первые уроки школьники всегда тащились как на каторгу. Рюкзаки плюхались на пол у парт с глухим стуком. Ребята широко зевали, забрасывали в рот мятные драже для свежести дыхания и, конечно, продолжали болтать и сплетничать.