Она уставилась на блестящую вещицу.
— Вам — хранение королевского кошелька. Гардеробная переходит к Ришей Сомерсет.
— Королевского кошелька! — повторила Эбигейл.
— Эта должность более значительна. «Пожалуйста, передайте миссис Мэшем, я желаю, чтобы этот пост занимала она». Таково распоряжение ее величества.
Эбигейл протянула руку за ключом, но Харли продолжал держать его, глядя на нее с насмешкой. Потом сунул ей за корсаж.
Да, он определенно был нетрезв.
Харли повернулся и пошел к двери. Эбигейл смотрела ему вслед. Раньше он держался почтительнее. Человеческую натуру мистер Харли знает хуже, чем ему кажется. Неужели не понимает, что если хочет сохранить свою должность, то должен выказывать величайшее почтение Эбигейл Мэшем — теперь хранительнице королевского кошелька?
Сара кипела гневом. Она лишилась должностей, и те достались ее злейшим врагам! Ей велено освободить комнаты во дворце, которые теперь принадлежат кому-то другому!
Ну ладно, она их освободит.
В Сент-Джеймский дворец герцогиня отправилась, взяв с собой нескольких слуг.
— В комнатах ничего не оставляйте, — приказала она. — Забирайте все… зеркала со стен и замки из дверей.
Слуги удивились этому распоряжению, но ослушаться не посмели.
Они вынули замки, Сара заявила, что потом заберет и каминные украшения.
В Мальборо-хауз Сара вернулась, торжествующе посмеиваясь совершенному.
И пообещала себе вернуться.
Мальборо, увидев, что она наделала, пришел в ужас.
— Сара, это безрассудство.
— Вот как? Думаешь, я позволю оскорблять себя? Мне велели убираться… я уберусь… я заберу все свои вещи. Это еще не все. Я вернусь за каминными украшениями.
— Нет, Сара, нет.
— Говорю тебе, я их заберу.
— Ты с ума сошла?
— Пусть и сошла, но, по крайней мере, я не трусиха.
— Это глупо.
— Глупо? Показать всему миру, как дурно со мной обошлись? Пусть все знают, что герцогиня Мальборо, в отличие от своего мужа, не смирится с оскорблениями. И я заберу оттуда все, что можно забрать.
— Нет.
Сара уставилась на него.
— Что?
— Ты больше ничего не возьмешь из дворца.
— Я дала себе клятву.
— А я даю клятву, что не возьмешь.
Герцогиня не сказала ни слова, и он продолжал:
— Сара, ради себя самой… ради нас обоих… успокойся… вспомни о своем достоинстве. Мы на грани катастрофы. Ради Бога, не губи нас окончательно.
Поглядев на него, Сара увидела в его глазах страдание и застарелую тревогу.
Тут она бросилась к нему в объятия и бурно разрыдалась. Герцог подвел ее к кушетке, оба сели, и он стал утешать ее, успокаивать.
Эбигейл, придя к королеве, рассказала, что леди Мальборо увезла из дворца все свои вещи.