В лаборатории пахло воском. Блики от свечей бегали по стенам и отражались от разноцветной мозаики окон. Еще в лаборатории оказалось полным-полно разнообразных диковинных приборов. Все они скрипели пружинами и шестеренками, выпускали струйки пара из щелей, шумели, пыхтели и невообразимо двигались, будто живые.
Как-то много лет назад один из Ликкиных братьев приехал на каникулы из университета и привез с собой новомодное изобретение — странный механизм, размером с кулак, который (по горячим заверениям брата) мог показывать время с точностью до секунды. Пак Триног со скепсисом отнесся к изобретению. Отец всю свою жизнь мерил время по звездам, по тени и по росе, и совсем не понимал, зачем нужно было изобретать какие-то сложные механизмы для совершения вполне очевидных вещей. Тем не менее, Пака Тринога заинтересовало внутреннее строение изобретения, и он отправился в свой кабинет и не выходил оттуда до тех пор, пока полная луна не заглянула в окно второго этажа. Потом отец вернулся, держа в руках платок, наполненный шестеренками, пружинками, гаечками и винтиками. Положив платок на стол в зале, он торжественно объявил, что познал секрет новейшего столичного изобретения и в скором времени сам соберет парочку часов для того, что бы доказать столичным снобам, что ничего оригинального они не придумали. Новых часов он, конечно, не собрал, но Ликка хорошо запомнила, как в течение двух месяцев у них дома то и дело появлялись новые шестеренки, размеры которых варьировались от крохотных, до огромных — размером с голову. Шестеренки, а также пружинки и болтики валялись везде. Ветер гонял их по заднему двору. Старый колодец наполнился ими до отказа, в подвале шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на какую-нибудь металлическую штуковину. Даже после того, как пыл Пака Тринога приутих (и он пере-ключился на разведение перепелок), шестеренки находили в самых неожиданных местах не одну неделю.
Поэтому Ликка не сильно удивилась, разглядывая лабораторию Евтуса Захаруса. Она больше напоминала рабочий кабинет отца, а не лабораторию великого и могущественного чародея.
— Вот это и есть моя лаборатория! — не без гордости произнес откуда-то из недр механизмов голос Евтуса Захаруса.
Ликка огляделась в поисках места, где бы можно было присесть. Никаких стульев не наблюдалось. Вместо этого она наткнулась взглядом на какое-то странное существо. Существо походило на зеленую губку для мытья посуды, на которой в некоторых местах проросла молодая травка. У существа были огромные выпученные глаза и тонкие-претонкие ручки (ножки если и присутствовали, то их попросту не было видно). В одной из ручек существо держало миниатюрный веник. Увидев, что Ликка его обнаружила, существо обронило веник и резво шмыгнуло в какую-то щель между шестеренок.