— Ну да, и работу свою бросит? Вряд ли. Она сейчас получает двести с лишним, ее уважают, на Доске почета. А там по ее специальности и нет ничего, только филиал швейной фабрики. Да и Василий Митрофанович еще с первой женой, по-моему, не развелся. Так, врет он все. Ты уж не обижайся.
— А я не обижаюсь, Саша. Только я своей матери тоже счастья хочу. Ну, ты сам посуди, ей тридцать девять лет, она одна, отец мой где-то в Магаданской области умер на приисках, так матери оттуда и не прислал ни копейки за все пять лет, что там работал. Я маме трудно досталась. Разве она теперь не имеет права на личное счастье? Ведь в ее возрасте особенно выбирать не приходится. А она его все-таки любит. Да-да, не улыбайся, любви на самом деле все возрасты покорны. Она с ним знакома всего ничего, а помолодела лет на десять.
— Да я что, разве против? — Павлов пожал плечами, покрутил сигарету в пальцах. — Только чует мое сердце, что все у него как-то фальшиво. Ты не вздумай матери говорить это, ладно? Кстати, Вер, неужели от твоего отца, когда он умер, ничего не осталось? Ну, вещи какие-нибудь или сбережения? Ты не подумай, я просто так спрашиваю. Не может же человек за сорок лет не нажить ничего хотя бы на черный день. Тем более, ты говоришь, что он тебя все-таки любил. Ну, мать — это дело другое. А ты ведь единственная дочь была у него.
— Не знаю, Саша, — Вера повертелась перед трюмо, сняла платок, про себя решив, что все-таки он старит ее и, возможно, придется отдать его маме, переоделась и ушла на кухню, где варилась картошка. — В отцовское наследство я верю мало. Пьяница он был в общем-то крепкий, и мама говорит, что, кроме фотографии с его могилы, у нее ничего не осталось. И я ей верю. Ведь она у меня не жадная, не скупая. Я еще в десятом училась, ну, когда ты в армию пошел, а ее тогда на курсы гальваников повышать квалификацию послали куда-то под Москву. На два месяца. Так она всю зарплату мне с бабушкой отсылала, а сама жила на талоны, у них на обед талоны давали, она раз в день ела. Так что я ей благодарна, она меня вырастила, выучила, замуж отдала, а недавно, между прочим, намекнула, что, может быть, вместе с Василием Митрофановичем кооперативную квартиру нам купит. А ты говоришь, что он не любит, ее. Нет, Саша, у них любовь самая настоящая.
— А-а, ерунда, на какие такие шиши они купят квартиру?
— Да очень просто. Василий Митрофанович, кроме пожарки, еще на какой-то работе вкалывает. Кроме того, у него дом свой, сад есть, огород, в этом году одних яблок на базар он уже отвез на тысячу рублей. И «Жигули» у него, хоть и старые, но от сада, между прочим.