— Да, говорила. А что дальше? — растерянно спросила она.
— А дальше будешь слушать меня, и все у тебя будет, все, что я тебе сейчас говорил. Давай из багажника припасы, ведь я тоже не ел, а сил, чтобы тебя убедить, вон сколько потратил.
Она послушно ушла к машине, открыла багажник, вынула тяжелую сумку, принесла к костру.
— Знаешь, Вася, а дома я скажу, что на работе задержалась. У нас так бывает. Кстати, Вера во вторую смену, так что ничего не узнает. Она, правда, на другом участке, но я иногда к ней прихожу, все-таки дочь родная. А ты можешь не кипятиться и не ругать меня. Ты не думай, что я какая-нибудь болтушка. Я попробую тебе для хорошего перстня песок принести.
— Ну, спасибо. А вахтеров не побоишься? Вдруг найдут?
— Во-первых, не побоюсь, а во-вторых, не найдут. Вахтеры смотрят хозяйственные сумки. У нас на заводе по предварительным заказам колбасу привозят, мясо. Мы покупаем. А песок я могу и сюда положить, — она показала на грудь, — и за пояс юбки спрятать. Давай картошку бросать в костер, я тоже есть захотела. А ты бутылку открывай. Я вижу, что ты мне не очень-то насчет песка веришь? Ладно, я докажу, что у меня слово с делом не расходится. Можешь завтра меня так же встретить, и будет у тебя песок.
— Слепой сказал: «Посмотрим!» А завтра я дежурю сутки подряд.
— Ничего, еще больше песка будет послезавтра.
— Хорошо, я потерплю. Но если обманешь, не прощу. Ладно, не дуйся, давай я тебя поцелую. Вот так. Режь хлеб.
15
С той самой поры, с того дня, когда Серегин встретил Елену Петровну второй раз у центральных проходных и тут же поехал с ней на опушку березовой рощи, где после трех часов усилий ему удалось на длинной металлической ложке сплавить золотой песок в грязный желтый слиток, а часть песка осталась, потому что не хватило кокса да и времени не было, Василий понял, что вся его прежняя беготня за длинным рублем, все его свиньи, яблоки, вишни, земляника, несколько должностей, — все это ничего не стоящий мусор по сравнению с теми возможностями, которые могут представиться, если найти умного, толкового покупателя тех нескольких слитков золота, которые он сплавил из песка, принесенного Кудрявцевой, напуганной его обещанием бросить ее, безоглядно поверившей в его любовь к ней, в то, что ей, такой молодой и красивой, жизнь дала так мало, что она имеет полное право взять это, недоданное кем-то, себе с его, Василия Серегина, помощью и подсказкой.
Первые дни он со страхом ждал, что однажды встретит Елену, а та скажет, что все пропало, что нехватку песка обнаружили и что выхода нет. Но прошла неделя, десять дней, была на заводе ревизия из министерства, и все оставалось спокойно.