Мы выпили по глотку воды из фляжек и тут же, не сговариваясь, принялись набивать трубки. Дым помог мало — жужжащая туча продолжала колыхаться над нами. Малыш, ожесточенно, с каким-то мазохистским наслаждением, хлопая себя по шее, высказался:
— Гомосекомые, — а потом прибавил еще парочку словечек покрепче, мы ржанули. Старый, яростно расчесывая предплечье. оскалился:
— Черт бы этот Институт подрал! Шлют сюда все, от шнапса и презервативов до автоматов, а простого репеллента прислать не додумались.
— Тут, наверно, и змеи водятся? — Ларико с тревогой поглядывала на покрытую ряской гладь и островки камыша.
— Водятся, — успокоил Старый, потом рассмеялся, заметив, как у нас вытянулись рожи. — Да нет, сейчас их только дальше к западу встретить можно. А вот в августе…
Малыш встрепенулся:
— Ты что — хочешь сказать, мы тут до августа проторчим?
— Можно вообще подождать, пока все замерзнет, — предложил я. — А что — и дальше такая же дрянь? В смысле, болота эти далеко тянутся?
— Не расстраивайся, — поддел Старый. — Это еще цветочки были, а дальше-то и начнется самое интересное.
И есть еще одно обстоятельство, которое меня несколько нервирует:
— Ночевать хоть здесь не придется?
— Боюсь, придется. А что?
— А тебе уже приходилось в болотах ночевать?
— Да нет как-то. Говорят, всякое случиться может.
— Точно подмечено, — мрачно подтвердил я. Уж с болотной-то нежитью я с свое время столкнулся — мало не показалось… Так что я на некоторое время ушел в себя, соображая, как в случае чего отбиваться. Из раздумий меня вывел голос Старого:
— Досюда нас проследить — элементарно. Вот дальше им посложней будет — мы отсюда в любую сторону двинуться можем.
— И в какую двинемся? — Малыш, кряхтя, поднялся, забросил на спину мешок.
— Есть одно место… Авось подумают, что мы потерялись.
— Как бы и в самом деле не потеряться… — вздохнул я.
— Тоже может быть, — на полном серьезе кивнул Старый.
Да, что и говорить, первый этап нашего перехода через топи по сравнению со вторым был просто веселенькой прогулкой, а теперь от нас потребовалось напряжение всех сил. Ноги то увязали в чем-то густом и вязком, то скользили на переплетении корней, когда мы продирались через заросли сизоватых, жестких, как проволока, хвощей, вода периодически поднималась по грудь, воздух стал сырым и тяжелым от испарений. Кое-где мелькали ярко-зеленые островки травы — по словам Старого, одна из главных ловушек.
Раза четыре мы сбивались с направления, один из них чуть не стоил мне жизни — зыбун, по которому прошел Старый, не выдержал моего веса и резко ушел из-под ног, я окунулся с головой и от неожиданности вдосталь нахлебался болотной воды — смрадной и теплой. После этого меня долго и мучительно рвало, а Малыш, явно претендуя на остроумие, советовал мне отфильтровывать головастиков.