Управляться Вальрик не хотел. Убивать — да. Может быть даже этого толстяка с неприятным взглядом, конечно, пока тот лично Вальрику ничего плохого не сделал, но и хорошего ожидать не приходится.
— Ну, рассказывай что ли?
Олаф поставил свой стул напротив, сидел он вроде бы и близко, а дотянуться не дотянешься, наручники в Империи хорошие. И клетки тоже.
Уроды. Вальрик проглотил злость вместе с густой тягучей слюной и спокойно — во всяком случае ему хотелось думать, что спокойно — произнес.
— О чем рассказывать?
— О себе, для начала. Как зовут, откуда родом… родители кто. Родился когда…
— Зовут Вальриком, родом из Южного княжества, правда, его кажется уже не существует, но это же детали?
В крови забурлило хмельное веселье. Рассказывать? Он расскажет, он столько всего готов рассказать, что им здесь тошно станет, причем всем.
— Родители? Отец князем был, мать не помню, но говорили, будто рабыня. Родился я…давно. Лет этак сто шестьдесят получается, даже больше…
— Молодо выглядишь, — заметил Олаф, он сидел на стуле, подперев подбородок кулаком, и слушал.
— Так и я не старый, просто получилось так, вышли в одно время, а пришли в другое.
— И где ж это вы так долго ходили?
— В Проклятых землях, — честно ответил Вальрик, было смешно, ведь правду говорит, но никто в эту правду не поверит. Олаф только хмыкнул:
— Шутки шутишь? Это хорошо, когда у человека чувство юмора есть…с такими дело иметь приятнее.
Олаф, поднявшись, принялся расстегивать пуговицы пиджака, спокойно, неторопливо, даже как-то устало, точно снимать пиджак ему до жути не хотелось, но вот выхода другого не было. Пиджак он повесил на спинку стула, аккуратно расправив плечики, закатал рукава рубашки и положив руку Вальрику на плечо, дружелюбно сказал:
— Только, сдается мне, ты не понимаешь, во что влип.
— А ты объясни, — попросил Вальрик.
Очнулся он в камере, лампа, хоть и оставалась неподвижной, но отчего-то плавно покачивалась перед глазами. Хорошо хоть боли не ощущает… очень хорошо… замечательно… но смеяться все-таки не стоило — стошнило темными кровяными сгустками. Ну ублюдки… ничего, он рассчитается, со всеми рассчитает. А камера другая… наверное, для того, чтобы ходить недалеко было.
И зуб, который шатался выбили. Блевать кровью неприятно, а желание убивать разрослось… когда-нибудь ему повезет, обязательно повезет. До крана с водой пришлось добираться ползком.