— Черт побери, Хлоя, и часто у тебя бывают столь мрачные видения?
— К сожалению, темные видения бывают чаще светлых. Предостережения, вероятно, обладают большей силой, чем приливы радости.
Немного поразмыслив, Джулиан решил, что в этом, наверное, есть какой-то смысл.
— И ты полагаешь, что Беатрис повесят?
Хотя эта женщина, безусловно, заслужила подобное наказание, он предпочел бы не говорить сыну, что его мать повесили. Хлоя кивнула и тихо сказала:
— Скорее всего так и будет. Ведь другие мои видения сбывались в точности. А Беатрис, конечно, знает, что преступления, которые она совершила, караются виселицей, и страха перед наказанием не испытывает.
— Она считает, что красота спасет ее в любом случае, что бы с ней ни случилось.
— Беатрис действительно очень красивая, — прошептала Хлоя.
Она ничуть не удивилась, что этой женщине удалось очаровать Джулиана.
— Да, красивая. Лицом и фигурой. Но душа у нее уродливая. Вспомни о том, что эта красавица оставила собственного ребенка с умирающей женщиной, одиноко живущей на болотах. И она никогда в этом не раскаялась. — Джулиан поморщился. — Вот такая Беатриб настоящая — холодная и жестокая. Именно такой я и увидел ее, когда наконец-то прозрел. И это случилось еще до того, как я узнал о ней всю правду. — Он поцеловал Хлою в щеку. — А вот ты… ты по-настоящему красива. Потому что твоя красота исходит от сердца.
Последние слова графа показались Хлое откровенной лестью, однако она не успела ответить — в этот момент экипаж остановился перед домом Лео. Когда Джулиан помог ей выйти из кареты, она хотела тут же скрыться в доме, но граф последовал за ней. И ей почему-то вдруг стало ясно, что сегодня она уже не сумеет от него отделаться. Тихонько вздохнув, Хлоя решила покориться неизбежному.
Граф же велел Уинну принести вина, затем проводил ее в Голубую гостиную. Выбор комнаты наводил на мысль о том, что он сделал это не случайно, — ведь в доме имелись и другие комнаты и они могли бы пойти в любую из них.
— Присядь, Хлоя. Нам нужно поговорить.
Джулиан усадил ее на диван и тут же сел с ней рядом. Хлоя мысленно улыбнулась, сразу догадавшись, о чем граф собирался говорить с ней. У него был чрезвычайно серьезный вид, и, следовательно, он собирался поговорить о женитьбе.
Минуту спустя Уинн принес им вина и тотчас же удалился. Проводив слугу взглядом, Хлоя снова вздохнула и попыталась подготовиться к трудному разговору. Как она и предполагала, граф начал с этого ужасного обследования.
— Хлоя, во-первых, я бы хотел попросить прощения за то, что тебе пришлось перенести сегодня. — Очевидно, испытывая неловкость, он уставился в свой бокал. — Но ты должна понять: я пошел на это вовсе не потому, что хотел удостовериться в твоем целомудрии. Ты ведь веришь мне, правда?