Однако Иеремии предстояло проверить еще один след. С утра он сходил к старьевщику и одолжил у него лохмотьев. После этого направился в дом на Патерностер-роу, отперев своим ключом дверь, вошел в дом, переоделся в лохмотья и в таком виде отправился на Смитфилдский рынок. Там перемешался с толпой нищих, для пущей убедительности даже постоял с протянутой рукой. Сотоварищам рассказал вымышленную историю жизни, упомянув, что, мол, когда-то был «близким другом» Полоумной Мэри и что хотел бы разыскать ее. Не сразу, но он все же сумел найти того, кто мог сообщить ему кое-что любопытное.
— Правда, я давно ее не видел, — признался один старик, потерявший ногу во время гражданской войны и передвигавшийся на самодельных костылях. — Может, Анни знает, где она обретается сейчас. Их ведь с Полоумной Мэри водой не разольешь.
— А как мне найти эту Анни?
— У церкви Святого Варфоломея.
Иеремия, не теряя времени, отправился туда, куда указал старик. Там он довольно быстро нашел Анни. Она была примерно ровесницей Мэри, но производила впечатление женщины неглупой и рассудительной. Поведав ей о том, что он якобы был когда-то дружен с Мэри, иезуит стал расспрашивать ее подругу, где Мэри может быть сейчас.
Анни сокрушенно покачала головой.
— Она будто в воду канула. С месяц, наверное, если не больше. Думаю, с ней что-то случилось.
— А ты ее давно знаешь? — спросил Иеремия.
— Да года два, пожалуй.
— Когда я видел ее в последний раз, она была в положении, — соврал Иеремия.
— Верно, месяца два назад она родила, — подтвердила Анни.
— Мальчика или девочку?
— Мальчика. Я была с ней, когда она рожала. Ох и настрадалась она с ним, бедняжка. Я тоже боялась, что она не переживет эти роды, сбегала за повитухой, и та не только помогла ей, но и денег не взяла ни пенса.
— А как звали ту повитуху?
— Маргарет Лэкстон.
— А куда ребенок делся?
— Испустил дух.
Иеремия пристально посмотрел на Анни.
— Тебе это точно известно?
— Да, пару дней пожил, а потом испустил дух. Чему удивляться, у Мэри ведь молока не было ни капельки, такая худышка — ни дать ни взять щепка. Но она не верила. Все бегала с мертвым ребенком на руках. Я тогда сказала этой повитухе, и та взяла у нее ребенка, чуть ли не силой отбирать пришлось — никак не хотела Мэри расстаться с ним, даже с мертвым. Маргарет Лэкстон пообещала похоронить его на церковном кладбище. Очень любезно с ее стороны, потому как откуда у нас деньги на это.
— И ты точно знаешь, что ребенок умер и повитуха забрала его у Мэри уже мертвого? — допытывался Иеремия.
— Да, и личико у него уже почернело. Жуть, да и только!