Едва рассвело, как лондонцы, заметив на небе огромное облако, усмотрели в нем знак избавления. Но то были не грозовые тучи, обещавшие благодатный ливень, а застилавший небо дым пожарищ.
Огонь добрался и до Чипсайда, улицы богачей — золотых и серебряных дел мастеров. Прежде чем огненный шквал сровнял с землей роскошные дома этой части города, все ценное успели перевезти в Тауэр. Вдоль берега Темзы пожар неукротимо продвигался дальше на запад; не устояла перед стихией даже такая твердыня, как замок Бэйнард-Касл, не говоря уж об исправительном доме Брайдуэлл. Бушевавшее в северной части города пламя продолжало уничтожать здания гильдий ремесленников, десятки церквей и даже городскую ратушу. Тем временем ураганный ветер с востока и не думал утихать.
Когда Иеремия проснулся на следующий день с гудящей от боли головой и тяжестью в желудке, близился полдень. Вызвав Мэлори, он велел ему принести одежду.
— Почему его светлость не разбудил меня? — недовольным тоном осведомился пастор, пока слуга судьи Трелони помогал ему одеться.
— Поверьте, он пытался. Но вы так сладко спали, что он оставил свои попытки, — извиняющимся тоном защищал хозяина Мэлори.
Услышав голоса и поняв, что Иеремия проснулся, судья Трелони поспешил к нему.
— Вам необходимо лежать, — наставительно произнес судья. — Вы еще не оправились после вчерашнего.
— Нет-нет, я должен быть у мастера Риджуэя, — запротестовал Иеремия. — Он идет на поправку, но по-прежнему нуждается в уходе. Его нельзя оставлять без присмотра.
— Вы ведь минувшим днем на собственной шкуре испытали, что делается на улицах Лондона, святой отец.
— Я понимаю это, но не могу забросить свои первейшие обязанности.
Трелони испустил обреченный вздох. Он уже потерял надежду образумить неугомонного друга.
— Хорошо, но я по крайней мере велю заложить для вас карету.
Подумав, Иеремия согласился, но только потому, что все еще с трудом переставлял ноги, а силы следовало приберечь — они еще понадобятся для ухода за Аленом.
Джордж Грей, который провел ночь в камере Алена, не дождавшись пастора рано утром, стал тревожиться. И когда Иеремия наконец появился, квакер со вздохом облегчения поднялся с табурета, на котором просидел всю ночь, не смыкая глаз. Заметив характерной формы кровоподтек на шее пастора Блэкшо, Джордж Грей невольно перекрестился.
— Прошу у тебя прощения, друг. Мне рассказали, что твоих братьев по вере в открытую избивают на улицах. Несмотря на то что вы официально находитесь под защитой короля, вы, как и мы, не избавлены от травли и преследовании. Горько сознавать, что я сразу не удосужился разобраться в этом.