Все эти приготовления отняли много времени. Если я правильно припоминаю, прошло еще двенадцать дней, пока Перейра, наконец, не отправился из лагеря Марэ, а к этому времени он был снова силен и вполне здоров.
Мы все собрались, чтобы посмотреть на его отправление, и Марэ прочитал молитву за безопасное путешествие своего племянника и за нашу счастливую с ним встречу в Натале, возле лагеря Ретифа, где должно было состояться наше свидание, если этот вожак буров еще находился в Натале. Никто больше к молитве не присоединился. Только фру Принслоо громко добавила собственную молитву о том, чтобы Перейра не возвращался и чтобы она — фру — никогда не видела его морду: ни в лагере Ретифа, ни в любом другом месте, если только доброму Богу будет угодно так устроить это дело…
Буры захихикали, даже дети Мейера, так как к этому времени ненависть фру Принслоо к Эрнану Перейре являлась посмешищем всего этого места. Но сам Перейра сделал вид, что не слышит, сказал всем нам «до свидания», весьма нежно обратился персонально к фру Принслоо, после чего мы уехали…
Я сказал «мы уехали» потому что с моим обычным счастьем, помогая ему с полуобъезженными быками мне было поручено сопровождать этого человека до первого места с хорошим водопоем, примерно в двенадцати милях от лагеря, где Перейра предполагал остановиться на ночь.
Так вот, когда мы отправились около десяти часов утра и вельд был замечательно ровным, я рассчитывал, что мы доберемся до намеченной остановки в три или четыре часа пополудни, что оставило бы мне время дойти назад до захода солнца. Фактически же произошло столько случайностей то с фургоном, то со скотом, что мы только туда добрались к наступлению ночи.
Последняя миля этого маршрута проходила через узкое ущелье, промытое водами в скалах. Здесь деревья стояли разбросанно, перемежаясь огромными папоротниками, однако дно ущелья, по которому привыкли проходить дикие животные, было достаточно гладким для фургонов, не считая нескольких упавших валунов, которые пришлось откатить с дороги.
Когда, наконец, мы добрались до места ночевки, я спросил Клауса, помогавшего мне тянуть упряжку, где Перейра, ибо я нигде не видел его. Готтентот ответил, что тот поехал назад в ущелье, чтобы найти там что-то, выпавшее из фургона, кажется болт или шкворень.
— Очень хорошо, — ответил я Клаусу. — Тогда скажешь ему, если мы не встретимся с баасом Перейрой, что я возвратился в лагерь.
Когда я отправился назад, солнце уже спускалось за горизонтом, но это ничуть не тревожило меня, поскольку у меня с собой было ружье, то самое легкое ружье, из которого я стрелял гусей в большом состязании. Также я знал, что полная луна сегодня будет высоко…