), чье преступление всколыхнуло целый город. Улик никаких, все черным-черно, страсти накаляются, а мистер Холмс в данном мире не предусмотрен. Нет его и в Лондоне, утонувшем в канун Нового, 1900 года в небывалом снегу, потому что это другой Лондон, и проблема, что обрушилась на министра Ее Величества, отнюдь не криминального толка. Попробуйте-ка в считаные часы подручными средствами исправить ошибку гения, тут впору кинуться за помощью к нечистой силе. С благословения священника, разумеется (
«Народ шестерни»).
А вот в корыстных и тем более преступных целях апеллировать к нечисти не стоит, хотя некоторым сие и неочевидно («Не буди…»). Результат подобной сделки, самое малое, испортит праздник тысячам людей, но разбитые витрины и унесенные шляпы — такая ерунда в сравнении со слезинкой ребенка и рвущимся к вожделенной должности карьеристом. Хорошо хоть, нечисть оказалась пусть заспанной и вредной, но честной, так что не торопитесь шарахаться от чужака только потому, что он чужак. «Всякой твари земной» есть место под солнцем. И всякому дару. И даны разумным тварям клинок и молитва, доблесть и сострадание, все мы люди, и все мы звери, но как узнать, когда час для меча, а когда для милосердия?
Узнают. Если не разумом, то сердцем, и становятся милосердны в бою и беспощадны в храме, потому что так надо. Следующий раздел — псевдоисторическое фэнтези. Иные миры, но как же они похожи на наш!
Вспоминают былую войну князь и генерал («Осенние яблоки»). Для молодых она была давно, для них — только что. Не осталось у князя-некроманта иного выхода, только сделать то, что он сделал, потому и похоронил себя победитель в северных владениях. Неспешно течет беседа, и пахнет, пахнет в доме поздними яблоками, а разговор продолжается. Теперь говорит старый Ян («Паромщик»). О своей молодости, лихой и горькой. О лезущей из соседней державы уже нечеловеческой мерзости. О скончавшемся намедни правителе, которого оплакивают все от мала до велика. Правильно оплакивают, спас покойник страну, а что не был ангелом во плоти, что загубил счастье Яна и не заметил, так могло быть и хуже, тем паче война не кончена и воспоминания прерывает бой. Для кого-то — последний, для кого-то — первый…
Великое и смешное, неизбежное и случайное, уродливое и прекрасное… Из скольких смальт мозаичник Время («Стурнийские мозаики») выкладывает картину, имя коей История? Восстают против бессмертных титанов люди и кентавры («Боги смотрят»). Штурмуют захолустную имперскую крепость осмелевшие варвары («Имя им — легион»). Ждет своего единственного девушка из провинциальной харчевни (