— Вот видите! От этого и отталкивайтесь. Власть реальная — и нуждается, соответственно, в чем? В подчинении, голубчик, в подчинении. В однородности вкусов, в стандартизации рефлексов. Надо ввести повсеместно единую сигнальную систему — за этим и нужен авангард. Ведь зачем-то авангард нужен, если его социалистическую сущность отменили.
— Значит, — спросил я, — эти полоски и квадратики — вроде общественной сигнальной системы? Как флажки во флоте?
— Так и есть, голубчик. Необходимая для власти вещь. Искусство всегда ровно такое, какое необходимо обществу. Ваши статьи, пестрые игрушки, яркие квадратики. А еще что нужно? Налоги, голубчик, налоги. То самое, что вводил в безмерном количестве наш уважаемый император Петр. Вот где реальность, и другой реальности нет.
— Вы это к чему говорите, Сергей Ильич?
— Да, к чему я все это говорю… — Татарников задумался, почесал лысеющий затылок. — Сам пока не пойму. Стараюсь представить зрителей на выставке. Выставка фиктивного барахла, продается за фиктивные деньги. Сами люди представляются не тем, что они есть… Но реальность обязана присутствовать. Вот я ее и ищу, голубчик.
— Вот и доберман ее стал искать. Не нашел.
— Видите? Собака фиктивный след взять не может — ей реальность нужна.
— Не томите, Сергей Ильич! — я уже понял, что Татарников знает ответ, любил он потянуть время. Ох, не хотел бы я попасть на его лекции!
— Просто все, голубчик. Еще проще, чем троянский конь. Никакого Семена Аркадьевича Башлеева в природе не существовало. Этот бизнесмен — фантом, призрак. Его выдумал Ефрем Балабос, чтобы не платить половины налогов: завел фиктивного партнера, а как нужда в нем прошла — партнер испарился вместе с долгами. Балабос понял, что пора стать государственным капиталистом, а частную лавочку следует прикрыть. Компания Балабоса/Башлеева будет передана государству, Балабос получит приличные деньги, а Башлеева станут искать по всему свету, объявят в международный розыск.
Я слушал, открыв рот.
— Но ведь кто-то же в галерею вошел?
— Думаете? Я, например, не уверен. В современных музеях всегда полутьма, освещен объект, а людей видно плохо. Сам я не бывал, но почему-то очень хорошо себе это представляю. И главное, все люди теперь похожи. Одеты одинаково, причесаны одинаково. — Татарников поскреб лысину. — Балабос, вероятно, подошел к галеристу, представился Башлеевым, выложил на стол новую кредитную карточку — и отошел. Вот и все.
— Это понятно. — Я подивился, как точно воспроизвел Татарников события. Действительно, пропажа сенатора Башлеева обнаружилась только тогда, когда потребовалась его подпись на чеке. Хватились, а человека, который дал кредитку, — нет.