— Для того чтобы удостоиться чести быть выставленным в нашем музее, — сказала Роза Кранц, — требуется усвоить дискурс современного искусства, заговорить на языке актуальной современности.
Денис слушал — и ничего не понимал. Его гладиолусы никуда не годятся, но почему, почему? Почему банки с какашками и веревочки с проволочками лучше, чем его гладиолусы? Он искренне не понимал. И пересказывая свои беды Гене Чухонцеву, он снова, как тогда в музее, скорбно схватился за голову. Почему?
Бакланов объяснил юноше так:
— Можете приходить к нам на семинары, слушать, учиться. Рано или поздно вы сами поймете, почему ваши цветочки сегодня нельзя выставлять.
Юноша пошел прочь, но принял решение водрузить свою картину в Музее современного искусства несмотря на запрет, в обход воли дирекции. Жест бессмысленный, но состава преступления здесь нет.
Архитектура музея способствовала дерзкому замыслу: как и все прочие музеи современных искусств, этот был перестроен из бывшей фабрики, и фасад здания хранил много специфических фабричных деталей — люки, лебедки, лестницы. Денис Макаров влез на крышу по пожарной лестнице, обвязался веревкой и спустился через люк. План его был прост. Свою картину — а он принес с собой натюрморт — он хотел поставить в кабинете директора, чтобы Бакланов первым делом увидел его, макаровские цветы. Увидит гладиолусы — и поймет, что искусство Макарова достойно стен музея.
— Ведь это красиво, поймите! Просто красиво! — хныкал Денис Макаров. — А красоту никто не отменял!
— Я не в курсе, — оборвал нытика майор Чухонцев. — К делу, юноша.
Итак, Денис нашел в полутемном помещении светящиеся указатели — и по ним дошел до кабинета директора. Путь его лежал через пустые полутемные залы, заставленные объектами современного искусства — непонятными на первый взгляд предметами: телевизорами с пустыми экранами, банками с испражнениями, ржавыми железными конструкциями.
— Представляете, гражданин следователь? Там прямо банки с дерьмом выставляют! Да, с дерьмом!
Молодой человек так увлекся описанием современного искусства, что следователь снова его прервал.
— Про банки с калом уже достаточно. Вы в официальном учреждении.
— Вот и я говорю! — Денис Макаров осекся и, выпив воды из графина, продолжил рассказ.
Юноша петлял между инсталляциями, стараясь не задеть проволоку, протянутую поперек зала, не попасть ногой в горшок с калом. Наконец нашел дверь в кабинет директора.
Было три часа сорок минут ночи, когда Денис ее открыл. Полная луна светила в широкое окно, и видно было почти как днем.