С мучительным волнением, граничащим с агонией, я собрал необходимые инструменты, способные создать искру, которая оживила бы бесчувственный предмет, лежавший у моих ног. Был час пополуночи; дождь уныло стучал в оконное стекло: свеча почти догорела; и вот при ее неверном свете я увидел, как открылись тусклые желтью глаза; существо начало дышать и судорожно подергиваться[17].
Молодой Виктор Франкенштейн потрудился на славу: части тела подобраны по размеру, волосы черные и блестящие, зубы как жемчужины, но «тем страшнее был контраст этих правильных черт со слезящимися бесцветными глазами, почти неотличимыми по цвету от глазниц, с сухой кожей и узкой прорезью черного рта». Охваченный невыразимым ужасом, Виктор оставляет свое создание на произвол судьбы и на протяжении долгих месяцев ищет забвения в изучении восточной поэзии.
Осиротевший безымянный монстр тоже находит себе познавательное занятие: поселившись в убогом сарае, он через щели в стене изучает жизнь несчастных изгнанников, обитающих в соседней бедной хижине, становится свидетелем их возвышенных чувств и простого человеческого счастья. В конце концов он устраивает им грандиозный пожар (вовсе не для того, чтобы изжарить их и съесть: он питался исключительно желудями)[18] и отправляется в Швейцарию. Там он вновь встречает Виктора, упрямо отказывающегося повторить опыт и сделать ему невесту, начинает методично мстить за это своему несчастному создателю и, пока тот мечется по Европе, одного за другим уничтожает всех его близких. Истерзанный и отчаявшийся Виктор гибнет во время последней погони на собачьей упряжке во льдах Арктики. И тогда монстр, к которому читатель успевает проникнуться большой симпатией, решает уничтожить себя в огне точно на Северном полюсе — при этом не указывается, где он там находит дрова. Эта замечательная история имеет все признаки пророчества: достаточно заменить в ней мстительную тварь долгоживущими радиоактивными отходами или генетически модифицированными бактериями, экологическое действие которых неизвестно, — и вот вам сегодняшние, не менее грозные чудища.
Однако ни сама Мэри, ни ее муж, ни Байрон не могли представить себе подобных ужасов. Если «Франкенштейн» — пророчество, то совсем иного рода: чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить о судьбе его «создателей», об истории, перипетии которой несравнимо богаче и удивительнее представленных в романе. Убежденный идеалист, Перси Шелли был молодым бунтарем, и его не смогли обуздать ни в Итоне, ни в Оксфорде. За невоздержанность и атеизм его исключили из университета, от него отрекся, лишив его титула, отец; в семнадцать лет он похитил юную Гарриет Вестбрук, на которой женился в Шотландии и которая родила ему ребенка в Ирландии.