— Иисусе милосердный… — выдохнул в наступившей вдруг тишине О'Лири, — сколько же их здесь?!
— Тысяч двадцать как минимум, — тихо ответил Хоренстиин, — а может, и все сорок, или больше. Чтобы понять, скольких они в пол умостили, тут бригаде патологоанатомов на месяц работы…
— Между прочим, есть и христианские церкви, декорированные настоящими черепами и костями, — поспешил заметить Джонс. — Например, Костница в Чехии…
— Джентльмены, мы здесь не на экскурсии, — напомнил Брэддок и шагнул к краю «балкона», увидев, наконец, и источники света, и того, за кем они сюда пришли.
Почти под самым «балконом» над сплошным слоем костей возвышался еще один предмет, не столь, впрочем, высокий, как гора черепов — где-то четыре с половиной фута. Сверху он казался толстым, причудливой формы, каменным столбом, переднюю часть которого покрывали какие-то бугры, а на верхушке выросли два сталагмита — вот только симметричных им сталактитов нигде не было. Между этими сталагмитами виднелись пять глубоких отверстий в камне — самое большое, квадратное, в центре, ориентированное одним из углов на холм из мертвых голов, и четыре совершенно одинаковых круглых дыры поменьше вокруг него, на продолжении диагоналей квадрата. Вокруг столба в девяти каменных чашах пылал огонь, не дававший дыма. А внутри этого огненного кольца, рядом со столбом, частично загораживая его от вновь пришедших, стоял доктор Маркус Квинсли, который уже ничего не бормотал, а заносил над верхушкой столба какой-то маленький предмет и, похоже, совершенно не интересовался происходящим вокруг. Больше в пещере, если верить глазам и приборам, никого не было.
Полковник включил фонарь и направил его вниз. Предмет в руке археолога ярко блеснул серебром, и Брэддок, с его безупречным зрением, понял, что это статуэтка ягуара.
— Черт побери, Квинсли! — гаркнул полковник. — Что это вы вытворяете? Почему вы покинули лагерь без моего ведома?!
Тот, к кому он обращался, нехотя поднял голову и прищурился в свете уже нескольких фонарей, бивших ему в лицо.
— Зря вы сюда пришли, — сказал он.
— В самом деле, Маркус, — поддержал полковника Джонс, также подходя к краю карниза, — что это за балаган? Ты бы еще черный балахон нацепил, и цепь с пентаграммой!
— В этом нет необходимости, — серьезно ответил Квинсли, — одежда ни на что не влияет. Уходите и не мешайте мне. Мне теперь уже никто не сможет помешать.
— Что ты несешь?! — возмутился Джонс. — Мы спасли тебе жизнь, между прочим! И я, вообще-то — твой коллега по этой экспедиции, так что начинать исследования без меня — это, как минимум…