При виде разыгрывающейся там сцены глаза у нее от ужаса стали круглыми. На кровати корчился связанный по рукам и ногам Грег. Судя по всему, решив, что веревки вряд ли его удержат, тетушка Мартина и дядя Люциан, стоя по обе стороны кровати, всей своей тяжестью навалились на него сверху, а ее мать в это время пыталась ввести ему в вену иглу. В изголовье постели стояла капельница.
— Надеюсь, с ним все в порядке? — с сомнением в голосе спросила Лисианна.
Ее слова как будто придали Грегу силы — издав душераздирающий вопль, он принялся судорожно вырываться из удерживающих его рук. К удивлению Лисианны, ему это почти удалось, а ведь кому, как не ей, было знать, какой нечеловеческой силой обладают ее мать и дядя.
— Закрой дверь! — не оборачиваясь, рявкнул взбешенный Люциан.
Лисианна машинально послушалась и плотно закрыла дверь перед носом Мирабо и остальных. Привалившись спиной к двери, она молча смотрела, как ее мать и дядюшка напрягают последние силы, чтобы удержать Грега в кровати.
— Господи, неужели это нанороботы уже успели придать ему такую силу? — ошеломленно спросила она, подойдя к кровати, на которой, рыча, бился Грег.
— Нет, во всем виноваты страх и боль, которые он испытывает, — бросила Маргарита. Оставив в покое капельницу с иглой, она поспешила на помощь родственникам и всем своим весом навалилась на руку Грега.
— Страх? — Обойдя дядю, Лисианна протиснулась к изголовью кровати, нагнулась к Грегу, осторожно потрогала его лоб и ласково окликнула его по имени.
Звук ее голоса подействовал: на мгновение Грег как будто немного успокоился — во всяком случае, перестал биться. Лисианна почувствовала, как по лицу ее текут слезы. Вдруг Грег открыл глаза и в упор взглянул на нее — в глазах его стояла такая мука, что у нее едва не разорвалось сердце.
Ей много раз доводилось слышать, каким мучительным бывает процесс обращения. Нанороботы представляли собой грозную силу, своего рода стихию — размножаясь с невероятной скоростью и стремительно распространяясь по всему телу, они проникали в каждый орган, в каждую клетку, пожирая при этом кровь. Лисианна вспомнила, как кто-то говорил, что человек при этом испытывает такую нечеловеческую боль, будто вся его кровь разом превратилась в кислоту и эта кислота дюйм за дюймом разъедает его трепещущее тело. А еще она слышала, что дикая боль еще не самое худшее, потому что она сопровождается жуткими кошмарами и галлюцинациями, леденящими кровь видениями смерти и страшнейших мучений, когда человеку кажется, что его сжигают живьем на костре.