Потом волосы отпустили и она опрокинулась на холодный пол. Откуда-то издалека сверху прилетел голос:
- Слушай сюда, крыса, если жить хочешь, мужику своему передай: пусть увольняется. И съезжайте на хер отсюда, хоть в Магадан, хоть на Аляску. В Москве вам не жить. На кишках мужниных висеть будешь - поняла, крыса?
- Угу...
Съезжать, конечно. Женщина поняла. Хоть на Аляску.
- Слышь, братан, а она ничего... Гля какие ноги!
Чужие руки с силой обхватили колени, скользнули вверх по бедрам, грубо схватили за самое нежное и уязвимое место.
- Кончай. Этого не приказывали.
- А кто узнает? Чтоб лучше запомнила...
Одним рывком юбка задрана на живот, с треском слетели колготки...
- Жаль Татарина нет...
Она замычала. Это был даже не протест, просто судорога голосовых связок: только не это! Не надо! Ну пожалуйста...
* * *
- Все прошло нормально? - наконец спросил Фокин, разглядывая влажный кружок, отпечатавшийся на деревянной стойке. Рюмку он бережно держал в жестких, как арматурины, пальцах. Еще недавно владевшее им напряжение начинало понемногу рассасываться.
Они сидели в закусочной "Козерог" - маленьком уютном подвальчике недалеко от Лубянской площади. Сотрудники Большого дома любили обмывать здесь очередные звания, награды и должности.
- Нормально, - кивнул капитан Чуйков. - Как и должно быть. Что-то я перестраховался... Ну, давай!
Они выпили, каждый бросил в рот по ломтику сыра, молча пожевали. Обычная картина - два здоровых грубых мужика расслабляются после работы. Никто не подумает, что ещё час назад один встречался с отъявленными бандитами, а второй его прикрывал. И оба были готовы к чему угодно... Даже смазливая блондинка за стойкой не подумает, хотя и догадывается, что Фокин - "конторский".
- Нутром почувствовал: что-то не так, - продолжал Чуйков. - Знаешь их собачьи "стрелки" - полоснут очередью из подворотни - и все!
- Бывает...
- Ты не думай, что у меня крыша едет... Когда он мне бумаги протянул, как холодом из могилы повеяло. А я левой рукой беру, а правой из кармана ему в брюхо целюсь - успею, если что! Он, видно тоже почувствовал... А может тебя в машине увидели, побоялись... Ладно. Обошлось - и обошлось.
Фокин перевел взгляд на барменшу.
- Лизонька, сделай нам ещё раз.
Блондинка улыбнулась и понимающе кивнула.
- Вот времена настали, - не унимался Чуйков. - Раньше нас все боялись, а теперь и мы пугаемся... А тебе не звонят больше?
- Перестали.
- Мальчики, может вам цыплят пожарить? - спросила Лиза. - Хорошие цыплята, свежие.
- Не надо.
- Они что-то конкретное требовали? - спросил Чуйков. - По делу Зубровского? По Каледину?