Несколько удивляет своими предложениями и выводами, но это воспринимается хорошо.
Помню наш разговор и Ваше мне напутствие, Владимир Ильич. Ничего похожего не заметил. Троцкий кроме совместной работы ничего не предлагал. Очевидно, что его основная цель – уничтожить Колчака.
Один он с этим не справится. Вот и пришлось ему, видимо хорошенько подумав, отказаться от тех черт своего характера и привычек, которые были особенно неприятны, в угоду делу.
Считаю это очень хорошим признаком. Товарищ Троцкий явно вырос над собой и своими наполеоновскими амбициями.
Дзержинский тоже удивлен метаморфозами, творящимися с «Трибуном Революции», о чем не замедлил мне сообщить, как только мы встретились наедине. Однако, несмотря на свое удивление, Феликс, так же как и я, настроен очень благожелательно.
На него Троцкий произвел сильное положительное впечатление, как своими предложениями, так и проведенной работой. Поначалу Дзержинский посчитал, все происходящее какой-то шуткой или ловушкой, но сейчас решил не занимать этим голову и полностью отдался работе.
Тем более что у него ее много, а направление ему указал Троцкий.
Что тоже вызывает уважение к его немного непривычным способностям.
Однако как бы там ни было, помня Ваше наставление, буду, внимателен и осторожен в выполнении всех его поручений и вообще в отношении него.
Сталин. Пермь.
10 декабря 1918 года.
Пермь – Казань. Поезд Предреввоенсовета Троцкого. 23:30
Лев Давидович уже лег спать, когда в голову пришла мысль: «Они тебе не поверили. Можешь не обольщаться».
Сознание предыдущего Троцкого подсказывало, что вот так просто, одним, хотя и прекрасным, но спектаклем, Кобу и Яцека не проймешь. Речь не о том, что эффект достигнут не был, а о том, что в силу своей недоверчивости, подозрительности и достаточной искушенности в интригах, и Сталин и Дзержинский, должны были обязательно заподозрить неладное.
- Рано я расслабился, - сказал я себе. - Это только начало. Ну, посмотрели они, удивились, впечатлились, но не более того. Удивить и заинтересовать смог, а дальше что?
Сон как рукой сняло, мысли были ясные и четкие. Я еще немного полежал, потом встал с постели, зажег настольную лампу и, накинув халат, присел к столу.
Воспоминания Льва Давидовича подсказывали, что ситуация очень не проста и скорее всего тем впечатлением, которое он произвел в Перми, он очень напряг и Сталина и Дзержинского.
Именно благодаря произведенному благоприятному впечатлению они должны заподозрить Троцкого в неискренности и в желании осуществить некий замысел, ради которого и был затеян весь этот спектакль.