Калой вышел и сначала тихо, но потом все громче и громче стал звать отца. Ночь безмолвствовала.
Тревога и страх охватили Калоя и Иналука. Они выбежали на поиски Гарака с зажженными бага. Когда каждый этаж башни, каждый закоулок двора, все хлева были обысканы, подняли соседей, родственников, весь аул.
Всю ночь по всем склонам горы, на которой стоял Эги-аул, по всем тропам и пещерам двигались в ночи пылающие факелы, раздавались тревожные призывы.
Наступило утро. Оно не принесло ничего нового. Об исчезновении Гарака вскоре узнала вся округа. Но никто не видел его следа. Вечером вернулась Докки. Она почти обезумела, проклиная себя за то, что послушалась мужа, ушла…
Весь следующий день в Эги-аул приходили люди из соседних хуторов и селений. Все терялись в догадках, строили предположение одно страшнее другого. Многие приписывали исчезновение Гарака нечистой силе.
К вечеру Хасан-мулла передал свой последний разговор с Гараком Гойтемиру, который приехал в Эги-аул.
В это время пришла страшная весть. Гарака нашли! Нашли мертвым в родовом солнечном могильнике рядом с мумией его отца.
— Язычник! — вырвалось у Гойтемира со вздохом облегчения.
— Да простит его и нас Аллах! — вздохнул Хасан-мулла. И, подумав, сказал: — Если взвесить все, то больше стоит заботиться не о земных делах и тяжбах, а о вечной жизни… Там… — Он показал на землю. — Годы-то у нас большие… И грехов немало…
— Что ты хочешь сказать?.. — Гойтемир строго посмотрел на Хасана.
— В Мекку бы съездить, в Медину… Хаджж совершить… Могиле пророка поклониться… За это многое прощается…
— Осенило тебя, Хасан-мулла! Спасибо за совет! Я думаю, мы могли бы вместе совершить эту поездку! Она не помешает земным делам…
А слова: «Хасан-хаджи!.. Гойтемир-хаджи!» — это как музыка.
На другой день во дворе у Калоя собрался весь его род. Решался вопрос, что делать с покойным: хоронить по-мусульмански или оставить его там, где он сам нашел себе последний приют?
Старик Зуккур каждого просил высказать свое мнение. Большинство настаивало на том, чтоб его захоронили в землю.
Последним вспомнили Калоя. Он стоял в стороне. Когда назвали его имя, он вышел и оглядел всех:
— Тут говорят, что воти не попадет в рай, если останется там… А куда попали все наши предки? Их ведь просто клали высыхать на плетневые настилы, что стояли во дворе на столбах? А куда попали наши деды, которые лежат в солнечных могильниках, и с ними отец Турса и Гарака? Не посчитайте за болтливость. Я говорю только потому, что вы меня спросили. Я считаю, что тело его должно остаться там, куда он сам его отнес. А о душе его мы все будем молиться…