Действительно, при первом из этих типов и языковая, и физиологическая системы работают слаженно, проходя при диссолюции ряд закономерно возникающих этапов. При переходном типе что-то здесь нарушается — или в языке, или в вегетатике — но в общем основные тины связей сохранены. И наконец, при нестабильном типе никакого общего порядка в адаптации нет. Для доказательства
66
высказанной гипотезы следует рассмотреть лишь возражение состоящее в следующем. Адаптация — понятие, касающееся сугубо здоровых людей, а основной объект нашего наблюдения — все же люди, страдающие нервно-психическим расстройством и помещенные для его излечения в стационар. Потому-то все они и представляют лишь разные типы дезадаптации, и высказанная гипотеза методологически необоснованна.
На первую часть этого возражения следует ответить тем, что в нашем эксперименте рассматриваются не собственно измененные состояния и адаптация, но их лабораторная имитация (модель). Аналогичным образом и другие ученые изучают модели естественно возникающих состояний, а степень соответствия получаемых результатов живой реальности гарантируется уже методикой эксперимента. У нас специально использовалась контрольная группа здоровых людей, а больные брались на ранней стадии развития заболевания, сравнивались совершенно разные по действию препараты и пр. Все это позволяет считать, что мы воспроизвели и изучили естественно возникающие у нормальных людей состояния с точностью, адекватной современным научным требованиям.
На вторую часть возражения ответить сложнее. Дело в том, что адаптация при норме и патологическая адаптация при болезни могут почти совпадать по ряду характеристик, но это — принципиально разные вещи [35, с. 308; 45, с. 95]. Чтобы сделать выбор между ними, нужно посмотреть, с какими другими характеристиками испытуемого связаны выделенные нами типы. Если они связаны с признаками болезни, типа отдельных ее форм или давности заболевания, значит — эти типы представляют собой формы патологической адаптации, которая «перекрывает» личность. Если же типы связаны с более крупными характеристиками, вроде типа личности или степени глубины измененных состояний, значит последние «перекрывают» болезненные симптомы, давая картину более общезначимых закономерностей, и мы наблюдаем нормальную адаптацию, проходящую при осложненных болезнью условиях.
Исследование всех доступных нам характеристик личности, болезни и хода лечения испытуемых проводилось на материале всех упомянутых выше испытуемых. Поскольку ранее мы описали с наибольшей подробностью измененное сознание при введении кетамина, приведем для этой же группы испытуемых новые данные (табл. 7). Анализ материала этой таблицы позволяет нам сделать пока чисто количественные выводы, отраженные в табл. 8.