На лице Герды отразился испуг, Трамгель недовольно нахмурился, тогда девушка решила больше не искушать судьбу. Легкая игра лицевых мышц — и кротость исчезла без следа, уступив место расчетливой циничности.
Герда потерла рукой место удара и скривилась:
— Бить надо было обязательно?
— Скажи спасибо, что не покалечил, — усмехнулся Трамгель, невозмутимо потягивая вино. — Какого черта ты сюда заявилась? И почему не передала сообщение по обычному каналу?
— Нет у меня никакого сообщения! — огрызнулась девушка.
Толстяк медленно поставил бокал на стол, недоуменно на нее посмотрел и угрожающе прищурился:
— Ты хочешь сказать, что нарушила правила и вышла со мной на непосредственный контакт просто так?
В комнате настолько явственно запахло смертью, что девушка сменила линию поведения:
— Это случайность, Трамгель. Клянусь всевидящим, это случайность.
— Как это может быть случайностью? — вкрадчиво протянул толстяк, незаметно разминая пальцы.
Девушка поспешно прикинула свои шансы, в другом месте и при других условиях она, возможно, и рискнула бы, но в этом неудобном платье и практически лишенная своих любимых смертоносных штучек, да еще против Трамгеля…
Стараясь не делать резких движений, она успокоительно произнесла:
— Меня и в самом деле направил этот тупица Хирос, я не могла отказаться, это вызвало бы подозрения. Госпиталю не хватает материи для перевязки, мне поручили обойти купцов, торгующих материей, с просьбой пожертвовать ее для госпиталя. Это случайность, Трамгель… господин Трамгель.
Трамгель задумался. Вроде ничего не изменилось, но тем не менее могильный холод уже не холодил ей ноги. Толстяк потер переносицу и недовольно произнес:
— Это подозрительно. Кому нужна была наша встреча? Ты уверена, что тебя не раскусили?
— Еще бы! — усмехнулась девушка. — Ты же видел, какая я лапочка, кому же может прийти в голову заподозрить такую милую девушку?
— Сэру Злотарю, — мрачно произнес толстяк, немного успокоившись. Хоть и не разделяя ее оптимизма, он тем не менее был уверен в ее чутье и способностях.
Герда это подметила и, расслабившись, позволила себе небольшую вольность:
— Видела я этого «золотаря», ничего особенного. Наверняка какой-нибудь родственник, дали ему в зубы кость, а он и радуется. Хочешь, я его соблазню?
В голосе Герды появилась томность, она элегантно закинула одну свою ножку на другую, причем сделала это так искусно, что даже скромное, глухое платье медицинской сестры не смогло закрыть нежную кожу ее прекрасных ног, обнажив одну из них до округлого бедра.
Трамгель равнодушно поморщился и отрезал: