Сард обнял плачущую девочку и, неловко гладя по волосам, стал успокаивать. Рустам выбежал за ворота, огляделся и… упав на колени, схватился за голову. Дикий крик отчаяния и невыносимой душевной боли разнесся по окрестности, спугнув стаю беззаботных птиц…
Айрин и Лаймии надели повязки на глаза, связали руки и ноги и долго везли куда-то в закрытой карете. Они ехали несколько дней. Ночью их развязывали, и две молчаливые женщины под присмотром солдат в масках ухаживали за пленницами.
Было уже темно, когда они приехали в незнакомый мрачный замок. Их провели по длинным коридорам и развели в разные комнаты. Солдаты сняли с Айрин повязку и ушли, закрыв за собой двери на замок. Айрин было страшно, но еще больше она волновалась за Рустама. Все это время она вспоминала слова Злотаря о том, что его хотят убить. Она представляла, что он лежит сейчас где-нибудь в грязи, изрубленный и изрезанный, и сердце ее обливалось кровью.
Прошли еще одни сутки, долгие и тревожные. С ней обходились строго, но вежливо. На расспросы не отвечали. Снова наступила ночь. Айрин уже отчаялась, когда вдруг заскрипела дверь и она наконец увидела знакомое лицо. В комнату вошел невысокий, красивый пожилой мужчина с аккуратно причесанными седыми волосами.
— Вы? — удивленно выдохнула Айрин.
— Эх, дочка, дочка, зря ты меня тогда не послушалась. — Граф Вальмонд укоризненно покачал головой. — Все было бы совершенно по-другому. Ты и Надаль — прекрасная пара, воистину королевская.
Айрин выпрямилась, лицо ее стало строгим, синие глаза горделиво заблестели.
— Как жалко, что я разбила ваши надежды. Ведь вы хотели стать дедушкой короля, — сказала она с холодной язвительностью.
— Хм, — он величественно опустился в кресло, — значит, тебе уже обо всем рассказали. Что ж, тем лучше.
— Что вы от меня хотите?
— То же, что и раньше, — серьезно ответил граф.
— Но ведь Надаль мертв? — удивилась Айрин.
Выдержка на мгновение изменила графу, руки стиснулись в кулаки, лицо исказила злая гримаса.
— Верно! Этот выскочка, этот чужемирец, он… убил моего сына!
Граф рассмеялся злым, визгливым смехом. Айрин невольно содрогнулась в душе. Впрочем, он быстро взял себя в руки. Ладони разжались, а лицо приобрело прежнее благообразие.
— Ну ничего, его время придет, позаботимся и о нем.
Айрин постаралась ничем не выдать охватившую ее радость. Эти слова значили, что Рустам пока жив. Чтобы граф ничего не заподозрил, она поспешно спросила:
— Но тогда я вас не понимаю. Чего вы от меня хотите?
Граф снова рассмеялся, но уже иначе, насмешливо и победно.
— У меня забрали одного сына, ты подаришь мне другого.