Если понимать под «титаном» того, кто не хочет признавать ограниченности человеческого состояния и стремится похитить божественный огонь, то «героя» от «титана» отличает только один штрих. Уже Пиндар предостерегал от желания «стать как боги», и в иудейской мифологии проклятие Адама представляет собой аналогичное предупреждение, указующее также и на рискованность такой попытки. Тип титана — или, в иной перспективе, тип воина — остается, в сущности, первоматерией «героя». Однако для олимпийской трансформации в изначальное состояние необходимо выполнить двойное условие.
Прежде всего, испытание и подтверждение мужской квалификации — откуда целая цепь похождений, приключений, схваток. С другой стороны, такое освобождение не должно означать конца внутреннего напряжения, так как дальнейшее испытание заключается в утверждении мужского качества на сверхъестественном уровне, что и должно привести к олимпийской трансформации, к обретению достоинства, которое называется «королевским». И здесь следует вспомнить о символизме «женщины».
В индо-арийской традиции у каждого «бога» есть своя «жена», называемая термином «шакти», что означает «могущество». На Западе Мудрость, София, а иногда даже и сам Святой Дух, выступали как образы Царственной Девы. И данная в жены Гераклу богиня Геба есть также богиня вечной олимпийской молодости. В египетских изображениях божественные женщины дарят царю лотос, символ нового рождения, и «ключ жизни». Римская традиция знала Venus Victrix (Венеру Побеждающую), считающуюся «прародительницей» имперского рода (Venus Genitrix — Венера Прародительница). Кельтская традиция сообщает о сверхъестественных женщинах, которые отводят героев на таинственный остров, чтобы своею любовью сделать их бессмертными. Ева, согласно этимологии, означает «жизнь», «живущую». Ю. Эвола отмечает, что широко распространенный символизм делает «женщину» образом животворящей и преображающей силы, благодаря которой может осуществиться преодоление сугубо человеческого состояния. Но почему эта сила представлена именно «женщиной»? Этот символизм основан на аналогии.
Здесь следует отправляться от отношений между мужчиной и женщиной. Эти отношения могут быть нормальными и анормальными. Они анормальны, когда женщина становится повелительницей мужчины.
В рамки этой концепции не укладывается более общая идея женщины как распорядительницы Сакрального (sacrum), как животворящего принципа, как носительницы «жизни», освобождающей, одухотворяющей и трансформирующей обычное «существо». Эта идея входит в контекст духовности, названной Ю. Эволой «героической». В таком случае в поиске аналогий и символов следует обратиться к нормальным отношениям между мужчиной и женщиной, основанным на фундаментальной концепции сохранения мужским началом своей собственной природы. Дух перед лицом мужского начала — это «женщина»: мужчина активен, дух пассивен — даже сталкиваясь с преображающей и оживотворяющей его силой, «герой» сохраняет позицию мужчины, мужа, господина и хозяина женщины, жены. Рассматриваемый здесь символизм противоположен символизму мистиков и у авторов религиозной ориентации, особенно христианской, где самой душе часто отводится роль женщины, роль «невесты».