— Нет-нет, я не возьму… Зачем? И так уже две штуки съела…
Брюс пристально взглянул на нее.
— Стесняешься, что ли? Напрасно. Ведь я все равно не стану есть. А тебе хочется, я же вижу.
— Нет.
— Брось, солнышко. О чем мы вообще спорим? Съешь эту слойку — и дело с концом!
На скулах Терезы проступил румянец смущения. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что Брюс сумел угадать ее желание.
— Не буду я ее есть, — упрямо произнесла она, поднимаясь из-за стола.
Глаза Брюса блеснули.
— Нет? — тихо произнес он.
— Нет!
— Тогда я сам съем эту несчастную слойку.
Во взгляде Терезы промелькнуло недоумение. Она понимала, что Брюс неспроста сделал подобное заявление, однако мотивы, которыми он в данном случае руководствовался, оставались ей непонятными.
— Да, съем! — продолжил он, беря слойку и тоже поднимаясь. — И пусть тебе будет стыдно!
— Глупости говоришь, — фыркнула Тереза. — Почему мне должно быть стыдно?
— Потому что ты станешь спокойно смотреть, как я мучаюсь, — пояснил Брюс, с нарочитым отвращением оглядывая слойку. — Ведь мне будет больно!
Тереза разинула рот. Подобный поворот явился для нее полной неожиданностью.
— А ты… А ты не ешь, — растерянно пролепетала она.
— Не могу, — вздохнул Брюс.
Тереза подозрительно нахмурилась.
— Почему?
— Вопрос принципа. Так или иначе, эта плюшка должна быть съедена.
— Слойка, — машинально поправила его Тереза, глядя на зажатый меж пальцев Брюса предмет спора. И проглотила слюнки, даже не заметив этого.
Зато Брюс прекрасно все видел.
— А знаешь, что я сейчас сделаю? — вкрадчиво произнес он, начиная потихоньку двигаться вперед.
Встрепенувшись, Тереза заставила себя отвести от сдобы взгляд.
— Да?
— Самолично скормлю тебе эту штуковину. — С этими словами он отломил от слойки небольшой кусочек и подступил с ним к Терезе вплотную.
Только тут она осознала, что оказалась в ловушке: позади нее находилась кухонная стойка, впереди Брюс. Правда, оставалась еще небольшая возможность маневра.
Быстро оценив ситуацию, Тереза сделала движение вправо, однако Брюс был настороже и не дал ей уйти. Тогда она метнулась влево… и на этот раз окончательно угодила в тупик, очутившись в углу между стеной и мойкой.
Взволнованно дыша, Тереза остановилась. Ее упругая грудь вздымалась. Брюс смотрел на нее в упор. Их взгляды встретились и словно сцепились. Обоим стало ясно, что это уже нечто большее, нежели игра.
— Открой ротик, дорогая, — негромко произнес Брюс.
— Нет, — так же тихо, но решительно ответила Тереза.
— Хорошо! Пусть это будет на твоей совести. Я начинаю есть.
Не сводя с нее глаз, он медленно поднес ломтик к своим губам. Тереза наблюдала за его действиями как завороженная. В самый последний момент рука Брюса застыла.