У Синтии вырвался звук, похожий на недовольное кошачье урчание.
— Не томи! Умираю, так хочу знать, кто это. Говори скорей!
Однако Тереза выдержала небольшую паузу, прежде чем ответить:
— Брюс.
Брови Синтии изумленно взлетели.
— Кто-о? Брюс Харрингтон?
Тереза кивнула, и при этом на ее лице сами собой возникла счастливая улыбка.
— Удивительно, — протянула Синтия.
— Почему?
— Ну… вы ведь столько времени знакомы, но между вами ничего такого не было… Или я ошибаюсь?
— Нет, — сказала Тереза. Потом, подумав, добавила: — Во всяком случае, с моей стороны. — Затем она бросила взгляд на часы. — Мы не опоздаем?
— Да-да, — спохватилась Синтия. — Начнем!
Открыв свою объемистую сумку, она вынула оттуда клеенку, которой застелила край большого овального стола. Затем принялась выкладывать все, что было необходимо для предстоящей процедуры.
— Сначала я сделаю тебе горячий компресс, потом пластический массаж и наложу маску. Ну а затем макияж и все такое. Ложись сюда, на диван, вот я тебе подушку подложу… Расслабься и полежи пять минут, пока я за кипятком схожу.
Синтия ушла на кухню и включила там электрический чайник. А Тереза, оставшись в одиночестве, принялась размышлять над тем, была ли затеянная Брюсом в минувшую субботу эротическая игра спонтанной или он давно уже задумал нечто подобное. «Помяни мое слово, парень в тебя влюблен», вертелась в ее мозгу фраза Синтии.
А вдруг это правда? — думала она. Вдруг я действительно небезразлична Брюсу, однако до сих пор он ловко скрывал это? Но почему?
Потому что все считают тебя недотрогой, — подсказало подсознание. Вспомни, что говорила на этот счет Синтия.
Но Брюс знает меня лучше остальных, мысленно возразила Тереза.
Вот именно, тут же парировал насмешливый голос. Ему прекрасно известно, как ты нянчишься со своей прежней неразделенной любовью, лелеешь воспоминания о драгоценном Патрике и шарахаешься от всех, кто так или иначе дает понять, что хотел бы вступить с тобой в более близкие отношения! На этом фоне заигрывать с тобой — себе дороже. И не только себе. Сама прекрасно знаешь, сколько людей зависит от тебя с Брюсом. Если вы разругаетесь, что с ними будет?
Это правда, подумала Тереза.
Разумеется! Вот Брюс и таил свои чувства, боясь, что тебе попадет вожжа под хвост и ты пойдешь вразнос, не думая ни о ком, кроме себя.
Почему же тогда в прошлую субботу он сделал столь решительный шаг? — спросила себя Тереза.
Ответ не заставил себя долго ждать.
Как минимум по двум причинам: во-первых, Брюс мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, а во-вторых, шила в мешке не утаишь. Рано или поздно он все равно бы открылся.