– Ну, не знаю, чем тебе помочь, – развела я руками, – поспрашивай старых товарищей, полистай последние фотографии. Может, что-то и вспомнишь.
Фотоальбом я подменила на новый несколько дней назад. Сейчас Сергей был слишком погружен в свои мысли, чтобы быстро отреагировать на мое предложение. Но фраза о фотографиях должна была отложиться у него в голове.
Я слышала, как несколько минут спустя он протопал в комнату и открыл дверцу шкафа, где хранился альбом. Потом все стихло. Меня просто раздирало любопытство, так хотелось посмотреть на его физиономию. Но я набралась терпения и стала ждать. Через какое-то время он тихонечко заглянул на кухню.
– Ира?
– Чего, варанчик?
– Мы с тобой раньше не были знакомы?
– Раньше? Нет. Мы познакомились не так уж давно, – неопределенно ответила я.
– Ты что-то рассказывала про своего мужа. Он жив?
Считаешь, настало время прямых вопросов? Ну, уж, нет, это мы прибережем напоследок.
– А ты как считаешь? Никто не может ответить точно, на каком свете находится в данный момент. Ни ты, ни я.
Я повернулась и в упор посмотрела ему в глаза. Кажется, он испугался. Побледнел, схватился рукой за сердце, потом за живот, ойкнул и нырнул в туалет. Кажется, это называется медвежья болезнь. Когда я в подростковом возрасте прыгала с парашютом, инструктор объяснял нам природу этой болезни. Оказывается, при приближении опасности наш организм инстинктивно пытается освободить кишечник и мочевой пузырь от наполнения, сами подумайте, какая емкость быстрее лопнет, надутая или пустая и расслабленная? Инстинкт этот возник у первобытного человека, тогда опасность ассоциировалась с ударом: медвежьей ли лапы или падением с высоты. Сейчас человек стал более истеричен, а организм его тупо запомнил: страшно – беги в кусты. Судя по скорости исчезновения Сергея в туалете, ему стало страшно.
Пока он скрывался за тонкой фанерной дверью, я успела легко поменять альбомы. Сергей как смотрел его, так и оставил на полу, раскрытым на последней странице. Убеждать его стопроцентно, что я – его жена, было нецелесообразно. Пусть считает, что у него действительно не все в порядке с головой.
– Животик прихватило? – с состраданием в голосе спросила я, когда он вышел из туалета.
– Да, и тошнит, – признался он, все еще с опаской поглядывая на меня.
– Это от переедания. Тебе надо что-то делать с обжорством.
– Наверное, я начал есть за двоих, – признался он, – прокормить две души непросто.
– Души кормят не котлетами, – резонно возразила я и прошла в комнату. – Фотографии смотрел? И что, нашел своего товарища?