Отшвырнув «Мамочку-монстра», я потянулась к "Заведению детей ради удовольствия". В главе седьмой, если я правильно запомнила, подробно рассказывалось об опасностях, которые таит в себе стремление стать Всемогущей Мамой. Так что хватит зацикливаться на Мэри, довольно ворошить неприятные воспоминания. Несварение мозгов не менее вредно для ребенка, чем несварение желудка. Бедняжечка, должно быть, считает, что живет в морской пучине. Ах черт! Снова я за свое! В надежде отвлечься от пугающего образа Дурно Воспитанного Ребенка, я заголосила колыбельную. Голос у меня отвратительный, но у мамы был не лучше — а я всегда обожала песенку про долгоножку, захмелевшую от вина из одуванчиков. Если б только вспомнить слова… но мама выдумывала их на ходу; она танцевала роль главной героини, в то время как папа по-пингвиньи расхаживал взад-вперед, изображая разгневанного официанта, размахивающего невидимым черпаком…
Из "Заведения детей ради удовольствия выпало несколько сложенных листков бумаги. Что еще такое? Ага! Письмо Примулы Трамвелл. То самое, что я получила в день, когда Бен разжился весточкой от Кулинаров, — и в тот же самый день они с Гиацинтой нанесли мне неожиданный визит, дабы сообщить о Черном Облаке. Теперь я едва помнила, что там наговорила эта загадочная Шанталь… что-то невразумительное насчет поиска ответа в самой себе. Неужто нынешним чувством бессилия я обязана суеверной ерунде — будто, мол, вчерашняя трагедия была предопределена свыше? "Дом, окруженный водой"… какая меткая характеристика Мерлин-корта, Менден-холла — а вкупе с ними и сотен других домов! Что же касается слов "адские муки" и окутаны тенью", то я подумала об одежде из модного магазинчика. Один размер подходит всем. Милые Примула и Гиацинта! Прибегнув к пузырьку с нюхательными солями ввиду моей беременности, они пришли в ужас, когда Шанталь рассказала о своем видении, а я, изнеженная дурочка, пригрела страх на своей груди и воскликнула: "О горе мне!" Но довольно. Вовсе не Черное Облако взорвало моторку, а я не настолько беспомощна и безнадежна — хотя, должна признать, не такая уж смелая и с радостью пригубила бы сейчас травяной отварчик, рецепт которого вложила в письмо Примула: бальзамник, шандра, мята болотная — и все это хорошенько настоять на имбирном эле под полуденным солнцем.
Отбросив одеяло, я решительно ступила на пол — и на избранный путь. Что-то чертовски неладное творится в этом доме, и я знала, в чем дело. Поверьте, мне вовсе не улыбалось прослыть ищейкой или паникершей, но я обязана была хотя бы отыскать пропавшие ножи. Даже если их стащили шутки ради — под влиянием атмосферы "Печального дома", — это все равно необходимо было выяснить. Что же до зловещей возможности того, что отбывших членов нашей группы следует скорее именовать отбывшими в мир иной"… то я предпочитаю думать лишь… о правде, которая дарует свободу всем нам. Кроме, разумеется, убийцы бедной Мэри Фейт.