— Всего-навсего рассуждала, как колдовать для балаганщиков, — ошалело оправдалась я, почесала нос и смущенно пожаловалась: — Ну кто же знал, что руны сразу действовать начнут? Я же только черновой набросок делала!
— Вероятно, руны об этом не знали, — подколол меня Лакс с практически прежней жизнерадостностью и подмигнул.
— Н-да, задачка, — пожала я плечами. — Интересно, какое действие магия оказала? Я же комбинацию рун не успела на каком-нибудь конкретном предмете изобразить, хотя адресацию-то в начале заклятья обозначила и в голове держала…
— Полагаю, скоро узнаешь, — оптимистично предположил бывший палач, старательно разглаживая фантик от иномирной конфетки (кажется, он намеревался спрятать его на память), и не без сожаления прибавил: — Твои фокусы тишком не проходят.
— Будем прятать магеву? — посоветовался Гиз, словно бы невзначай осматривая окрестности, может, уже готовился ко вражеской атаке.
— Нет, это лишнее, — покачал головой Кейр и резюмировал, делясь с коллегой печальным опытом: — Она все равно спокойно не усидит.
— Ничего плохого в сочетании рун не было. Я создавала хорошее защитное заклятье! И вообще один Фаль меня любит и ценит! Одного его моя магия восхищает и радует! — оскорблено насупилась я, конечно, более демонстративно, чем в самом деле обиженно, и уткнула нос в кружку с морсом.
Показав мужчинам язык, гордый своей исключительностью Фаль снова пристроился у меня на плече, напевая под нос что-то оптимистичное, кажется, какую-то задорную похабель, с которой нас весьма широко познакомил Гиз, имитируя Герга Птицу. Впрочем, самодовольной гордости сильфу надолго не хватило. Он поерзал и стеснительно прозвенел мне в самое ухо:
— Оса, а ты меня больше всех любишь?
— Больше, меньше…, - я против воли заулыбалась. — Фаль, симпатия не товар. На вес или в длину ее не измеришь, но скажу совершенно точно: так как тебя, я никого не люблю. Ты мой уникальный дружок, а значит любовь моя тоже особенная.
— Это хорошо…, - секунду подумав, умиротворено засопел сильф. — Я тебя тоже особенно люблю!
Пока мы с малышом признавались в своих высоких чувствах, Кейр закончил прислушиваться, приглядываться, принюхиваться к окрестностям и признал:
— По крайней мере, пока с дубьем не бегут, и ничего не горит.
— Опять подозрения в пироманстве! — возмутилась я и с чувством стукнула полупустой кружкой по чурбаку. — Стоило спалить парочку убийц, так теперь ты меня всю жизнь попрекать будешь!?
— Семь, их было семь, — педантично напомнил телохранитель и бросил весьма многозначительных взгляд на Гиза, дескать "имей в виду, парень, как кончают вороги, пошедшие супротив нашей магевы". Лакс на мгновение посмурнел, вспоминая, как мы едва не расстались с жизнями под мечами беспринципных морианцких наемников, не чтящих повсеместно принятой магевской неприкосновенности.