— Значит, это был концерт по заявкам, — умильно констатировала я. — Здорово! Я бы не отказалась каждую ночь под такую музыку засыпать! Но вряд ли у вашего покровителя найдется время баюкать меня еженощно. Жаль! Эх, вот диск с какой музыкой я б купила даже лицензионный! Если увидите его, передавайте мое восхищение, аплодисменты и просьбу выступить на бис.
— Коль случится увидеть, непременно передадим, магева, — пообещал дядюшка Каро, а Лакс ревниво фыркнул. В отличие от Фаля, искренне опечаленного из-за пропущенного чуда, парень, кажется, жалел о том, что не видел загадочного музыканта только потому, что не имел возможности задать ему трепку за исполнение серенад чужим девушкам.
Поболтав еще чуток о загадочном феномене Темного Менестреля, мы занялись завтраком и упаковкой шмоток. Кейр, готовый хоть сейчас в поход, разумеется, озаботился заготовкой съестного на трапезу и про запас, припахав в помощь Гиза, а я и Лакс, в вещах которого после недельного запоя царил полный ералаш, всерьез взялись за сборы в поход. Усевшись рядом с сундуком, я откинула крышку и печально вздохнула. Да в Евклидовом пространстве все эти великолепные вещи маэстро Гирцено ни при каком искусстве упаковки не могли влезть в походную сумку скромных размеров. Предстоял процесс мучительного отбора. Не тащить же за собой сундук, приторочив его к крупу Дэлькора и не реквизировать же фургон балаганщиков. Они-то дадут, да я сама себе буду французов-мародеров под Москвой в 1812 напоминать. Кажется, Фаль, обожавший все яркое, блестящее и изысканное, переживал не меньше моего, даже о своем диатезе забыл. Перелетел на краешек крышки, печально погладил верхнюю золотистую рубашку, расшитую мелким жемчугом, и вновь вернулся на плечо.
— Чего вздыхаешь, никак о Темном Менестреле мечтаешь? — с усмешкой спросил вор, внутренне напрягшись.
— Менестрель — это поэзия, а на данный момент более всего меня беспокоит проза жизни. Жаль вещи здесь оставлять, а все в сумку не запихнешь, — честно призналась я в собственном грехе и помечтала: — Мне б такой волшебный сундук, чтоб стукнул, скажем, три раза по крышке, он уменьшился, хоть в карман клади, стукнул снова, и к прежним размерам вернулся, — я мечтательно постучала по крышке и ойкнула.
Сундук на моих глазах плавно съежился до размеров шкатулки.
— Вот это да!!! — Лакс разом забыл о ревности, подался ближе и спросил: — А ты так с любой вещью можешь?
— Я так вообще не могу, моя магия больше на стихии, дух и плоть действует, с предметами материальными сложно, на раз-два ничего не выходит, тем паче, что я даже рун не рисовала, — я не стала приписывать себе чужие заслуги и логично предположила: — Это, наверное, Фаль!