И в таком духе он продолжал говорить еще минут пять. Это тоже мне что-то напоминало, и тоже почему-то в шаржированном, гротескном варианте. Но я не стала на этом концентрироваться, а за отпущенное время попыталась собрать в кучку все, что знала на нужную тему, раз уж у меня оказался такой вкус. Имя Шишкина, собственно, ассоциировалось у меня только с одной вещью – оберткой от конфеты про медведей. Да, там тоже были какие-то сосны... Собственно, она так и называется – «Утро в сосновом лесу», так что сосны там просто обязаны быть. Может быть, это и имелось в виду под «стилем»? А что с другими его картинами? «Золотая нива»? Нет, это тоже, кажется, конфеты. Не знаю я никаких других картин Шишкина. Если это вообще Шишкин. Хотя, строго говоря, почему бы и нет? К тому же эксперт подтвердил. Но если это и правда Шишкин, да еще малоизвестный, он должен стоить хренову тучу денег. А главное – где, где я могла видеть его раньше? Я определенно видела эту картину. Вот только вспомнить бы наконец...
Моим терзаниям положил конец Сашка. Ему, наверное, надоело стоять тут, пялясь в мутную стенку. Он мягко, но решительно развернул меня и повел, продолжая обнимать за плечи, назад, к свету, музыке и людям. Хозяин шел за нами, продолжая токовать об искусстве вообще и достоинствах этой картины в частности, но в шуме и блеске я уж и тем более не могла выступать достойным собеседником, так что все как-то замялось. Остался только невнятный осадок. Мы еще немного пофланировали в светской толпе, но скоро свет в зале притух, зато замигали со всех сторон яркие сполохи, а музыканты на сцене подсобрались и вдарили вовсю. Началась дискотека. Вполне возможно, устроители вечеринки имели в виду что-то другое, например, концерт авангардной музыки, но мы с Сашкой так этого никогда и не узнали, потому что не выдержали и ушли.
На следующий день настырный звонок в дверь оторвал меня от прогулок по интернету. Чертыхаясь и спотыкаясь о тапки в темной прихожей (откуда, интересно, берется такое количество обуви на полу, если живешь одна?), я распахнула дверь. На площадке стоял молодой человек в синем комбинезоне и с сумкой через плечо.
– Новинская? Елизавета Дмитриевна?
– Да.
– Вам открытка. Распишитесь.
Он сунул мне какой-то замусоленный блокнот, и я, не приходя в сознание, поставила свою подпись в месте, отмеченном корявой галочкой. Молодой человек удовлетворенно кивнул, вытащил у себя из-за спины огромный сверток в серо-коричневой бумаге и торжественно вручил его мне.
– Что это? – в ужасе спросила я.
– Открытка, – радостно ответил мне молодой человек, повернулся и исчез в лифте.