– Сань, безопасность – это, конечно, замечательно, но я хочу, чтобы все было в порядке.
– А все и так в порядке.
– Я хочу, чтобы все было по закону. Как полагается. Мне так спокойней, понимаешь?
Он громко выдохнул.
– Вот ведь неуемная, честное слово. Ну какого тебе закона? Я тебе говорю: все будет нормально, живи спокойно, работай – чего тебе еще? Ну хочешь, я скажу там, запишем твою галерею куда-нибудь на баланс, что тебе-то от этого?
Я немного подумала.
– Нет. К тебе куда-то на баланс, пожалуй, не хочу.
– А чего тогда?
Я снова подумала. Чего, действительно? Как же тут все трудно – ни закона, ни порядка, ни ясности, ничего. И как среди всего этого вертеться, когда даже не знаешь, в какой момент ты можешь нарушить что-нибудь, и во что это может вылиться, и от чего конкретно мне поможет Сашкина безопасность. Не хочу я зависеть от ничьих милостей, я хочу, чтобы все было четко записано.
– Саш, я хочу, чтобы все было оформлено, как полагается. Что вот есть фирма, то есть галерея, она делает то-то и то-то, продает свои картины, у нее на все есть разрешения, все законно, все налоги платятся, управляют такие-то люди. И, кстати, мне бы хотелось, чтобы мы в этом деле были... Ну, партнеры, что ли. Чтобы я тоже была как человек, а не как бесплатная добавка. Я в этом смысле подумала, что я могу...
В этом смысле я, на самом деле, думала довольно долго. Вкладывать в галерею свои деньги, добытые из продажи американского дома, мне не хотелось по ряду причин. Во-первых, страшновато было нести в дело с неясными перспективами свое единственное золотое яичко. Во-вторых, мне казалось ненужным, чтобы хоть кто-нибудь в этой стране вообще знал о моих деньгах. В-третьих... Не хотелось, и все. А кроме них и алиментов от мужа, на которые никакого серьезного дела не построишь, у меня почти ничего не было. Почти – потому что все-таки была еще московская квартира. Она должна была что-то стоить. И если ее не продать, а каким-нибудь хитрым образом щадяще заложить, скажем, тому же самому Сашке, то, думала я, долю в партнерстве я могла бы за это иметь совершенно честно.
Вот это я ему и высказала, стараясь донести идею как можно понятнее. Поскольку я сама не очень ясно представляла, как именно это следует сделать, получилось довольно путанно. Сашка некоторое время смотрел на меня, сперва недоверчиво, потом удивленно, а под конец – почти восторженно. Когда я закончила, он искренне заржал.
– Ну, Лиз, ты даешь! Я давно в бизнесе, но таких предложений, честно говоря, не упомню. Ты это всерьез – про квартиру-то?