Я нажала кнопку включения, телефон вроде ожил, но ничего внятного на экране не отобразил. Я еще потыкала в разные кнопки, и только потом сообразила, что мой телефон в Москве вообще работать не будет, стандарт не тот. Есть телефоны и с двойными стандартами, но мой не из них. Ну и ладно, значит, куплю просто новый, и все.
Вот и цели для прогулки обозначились – поменять денег и купить телефон. Ну и зайти куда-нибудь за продуктами, чтобы не обжирать хозяев. Кофе купить, апельсинового соку. Колбасы!!!
Готовая к выходу, я пошла к Дашке в комнату. Она, тоже в джинсах и яркой маечке, сидела перед зеркалом и тоненькой кисточкой сосредоточенно рисовала что-то вокруг правого глаза. Заметив меня в зеркале, она махнула рукой в сторону дивана.
– Садись, теть Лиз, я сейчас.
Это был процесс. Нет – Процесс. Я наблюдала за ней, как завороженная. В свои без малого сорок я, конечно, умела пользоваться косметикой, и на лице время от времени что-то себе рисовала, но как-то никогда не относилась к этому слишком серьезно. Нет, крем для лица я покупала и выбирала с интересом, не жалея на это денег, но вот чтоб краситься... Ну да, помада нейтрального цвета, немного пудры, чтобы нос не блестел, чуть-чуть теней в цвет одежды, тон для маскировки каких-то вопиющих дефектов – но это и все. Да и то скорее по большим праздникам, а они у меня случались не часто. Такого, как говорится, чтобы не выйти в булочную, не накрасившись по полной, за мной никогда не водилось. Да и знакомых у меня таких не было. В Америке вообще мало красятся.
Тут же передо мной было Мастерство, возведенное в ранг Искусства. То, что, наверное, и называется гордым словом Макияж. Основу Дашка, похоже, уже успела намазать раньше, потому что теперь она наносила сверху завершающие штрихи. Перед ней лежало несколько распахнутых ящичков, баночек и тюбичков – ни дать ни взять палитра художника, и она, придирчиво выбирая то одну, то другую кисточку разной толщины, окунала их в краски, подносила к лицу, жмурила старательно глаз, чуть-чуть касалась, наносила мазок, оценивала эффект, иногда что-то подправляла пальцем, брала следующую... Я просто оторваться не могла.
Закончив, Дашка позакрывала свои баночки, опылила себя сладким облаком из розового флакона, повернулась ко мне и кокетливо похлопала ресницами.
– Ну как?
Я не сразу нашлась. Мастерство было, конечно, несомненным, и результат на Дашкином лице был, пожалуй, достойным самой высокой оценки, вот только... Это лицо совершенно не нуждалось ни в каких ухищрениях, оно было прекрасным само по себе, от природы. После же кропотливой разрисовки оно стало... Не то чтобы даже старше, но как-то... Искушеннее, что ли. Более порочным, да. И почему-то более потрепанным. Хотя макияж отнюдь не был вульгарен, цвета мягкие, переходы ровные, черты лица подчеркнуто четкие... Не знаю. Наверное, я не понимаю ничего...