Не вышло из меня ни ловца человеков, ни спасителя детских душ. И домой мы добирались на тачке.
Оставшуюся неделю житья у родственников (моя квартира освобождалась в четверг) я провела, стараясь как можно меньше попадаться хозяевам на глаза. Не люблю мешать людям в их привычной рутине, пересекая своим присутствием годами натоптанные муравьиные тропы ежедневного распорядка. Собственно, это было совсем несложно. Мишка с Надей работали и уходили из дому довольно рано, тут от меня требовалось только не высовывать носа из-под пледа на диване в гостиной, если они заходили туда за чем-нибудь. Потом, когда за ними захлопывалась дверь, можно было встать, быстренько привести себя в порядок и отвалить до того, как проснется Дашка. С ней мы после давешней откровенной беседы оставались не то что в натянутых или неловких, но каких-то осторожных отношениях, с поверхности очень душевных, а где-то внутри все же горела некая лампочка стоп-сигнала, по крайней мере у меня. Что было внутри у Дашки, оставалось для меня загадкой, потому что внешне она неизменно представляла собой эталон наивной безмятежности, обрамленной золотистыми локонами. В тихом омуте... Может быть, вовсе и не нужно в него соваться, в этот омут, достаточно просто гулять по бережку и наслаждаться пасторальным пейзажем? Я и сама-то, в конце концов, тоже с виду такая благополучная, а ведь ношу какие-то скелеты за душой...
Если же считаться, чьи скелеты страшнее... Не знаю. Прожить всю жизнь так, как я, с одним мужем в любви и доверии, а на склоне, можно сказать, блаженных лет обнаружить в его постели мерзкую китаянку и остаться сиротой без гроша в кармане... Нет, ну со мной, допустим, последнего не случилось, но ведь могло бы. С легкостью могло, это мне просто, можно сказать, повезло, что я сумела вовремя спохватиться. И потом, в моем случае деньги – это не главное. Все равно, даже со всеми деньгами, я чувствую себя обманутой, преданной, вывалянной в грязи.
А если так, как Дашка? Чтобы самой, с младых ногтей, сознательно выбрать эту самую грязь, пройти через нее, получить то, что хочется... Собственно, эти же самые деньги и получить, что уж там говорить о высоком, и жить потом, выражаясь Дашкиными же словами, «в свое удовольствие», не рефлексируя по поводу пережитого. По большому счету, получается, что мы идем по одному и тому же кругу, начиная его с разных сторон. Сможет ли она жить «в свое удовольствие» и забыть о пройденном пути, получив то, что хочет? А я могу? То есть забыть я точно не могу, и удовольствия, если честно, у меня немного. Да, но Дашка может не получить совсем ничего, и этот риск достаточно велик... Хотя в другом варианте он тоже, похоже, не меньше, и никакой закон сильно не помогает, если нет денег на адвоката.