Король не нашел что ответить.
Поединки продолжались. Зрителям являлись все новые рыцари, они то сшибались, если оба оставались в седлах, то брались за мечи. От звона железа закладывало уши, за спиной откровенно храпел Вемунд, а Ивар скучал и ловил себя на мысли, что неплохо бы пойти прогуляться. Внизу живота образовалась неприятная тяжесть, от которой все больше хотелось избавиться.
Надежд на то, что турнир скоро закончится, становилось все меньше.
Когда мука стала нестерпимой, молодой викинг, оглянувшись, наклонился к ближайшему солдату из оцепления и тихо спросил:
— Где у вас тут можно отлить?
Стражник вздрогнул и, не изменяя позы, ответил:
— Меж трибунами есть проход, а за ними — лесок. Зрители, в том числе и на королевской трибуне, были заняты очередной схваткой, и Ивар, ужом скользнувший через ограждение, не вызвал ничьего интереса. Оставив за спиной рев толпы, пробрался в березовую рощицу, где под пение птиц смог наконец облегчить душу.
На ристалище он возвращался в уже более лучшем расположении духа.
— Господин спешит? — Голос, остановивший его, был полон игривости.
Повернув голову, Ивар обнаружил улыбающуюся ему девушку в роскошном алом платье. Глубокий вырез открывал белые полушария грудей, игривые смешинки бегали в карих, чуть раскосых глазах. Волосы падали на обнаженные плечи водопадом темного атласа. «Рыцарская жена, — решил молодой викинг, — или дочь». Вопрос о том, что она делает здесь, за трибунами, в одиночестве, ему в голову не пришел…
— Нет, — ответил он совершенно искренне. Возвращаться к созерцанию турнира не хотелось.
— Тогда, может быть, он желает оставить ристалище? — Девушка чуть улыбнулась и подошла ближе. От нее исходил сильный запах ландышей. — Желает посмотреть гобелены, вытканные лично королевой?
— Почему бы и нет? — Ивар искренне обрадовался возможности избежать опостылевшего зрелища. К тому же отыскался благовидный предлог. Правда, молодой викинг не знал, что такое гобелены, но это особого значения не имело.
Он и глазом моргнуть не успел, как темноглазая красавица ухватила его под руку и почти силой повлекла к замку. Они прошли ворота под взглядами стражников, на рожах которых, как по команде, расцвели похабные ухмылки, и вскоре оказались в совершенно незнакомом Ивару до сих пор зале. Пахло тут пылью, а стены были завешаны полотнищами ткани. Солнечный свет, врывающийся сквозь узкие окна, выхватывал из полутьмы искусно вытканные картинки.
— Это и есть гобелены? — спросил он недоуменно.
— Они самые, — ответила красотка и мурлыкнула, почти как кошка, при этом недвусмысленно потершись о плечо Ивара грудью.