— Что это? — недоуменно спросил Нерейд.
— Враги, — спокойно ответил Хаук, уже оправившийся от удивления. — Похоже, они нас ждали. Сегодня нам предстоит добрая битва!
Одинаковые воины, которых было довольно много — почти пять десятков, тем временем выстроили стену щитов. Позади копьеносцев виднелись немногочисленные лучники.
Коротышка забрался на поросший травой бугор и открыл рот.
— Слушайте, отморозки! Грабежами и зверствами вы вызвали гнев у меня, правителя этих земель Коиннеаха Могучего! Стоны народа достигли моего сердца, и наполнилось оно кровью…
Дальнейшую речь, полную самовосхвалений, слушать никто не стал.
— Могучего? — удивился Нерейд. — Да он такой же могучий, как я — невинная девушка!
— Как он нас назвал? — поинтересовался Хаук. — Отморозками? Что это значит?
— Должно быть, — с умным видом ответил Арнвид, — он именует нас теми, кто пришел от мороза. То есть с той стороны, которая насылает холода. Людьми с севера, нордманнами!
— Ага. — Конунг кивнул и принялся слушать дальше. Коротышка, наделивший сам себя прозвищем Могучий, перешел к более приземленным делам:
— … и ждал я вас тут со своей верной дружиной пять дней, — выкрикивал он, отчаянно пыхтя и размахивая руками. — Зная, что не пройдете вы мимо беззащитного селения! Соблазнитесь грабежом!
— Так они тут уже всех девок перепортили, — покачал головой Нерейд.
— И свиней самых жирных слопали, — печально вздохнул Вемунд.
— Тихо, — цыкнул на них конунг. — Дайте дослушать!
— … и сегодня мы уничтожим вас, растопчем и порубим! Во славу великой Матери Богов! — Коротышка пухлой ручонкой утер пот со лба. — Впрочем, вы можете сдаться! Сильные рабы стоят недешево…
— Руби! — рявкнул Хаук. — Одину слава!
— Одину слава! — с дружным ревом викинги бросились вперед.
Глаза коротышки выпучились, а челюсть недоуменно отвисла. Как же так? Коиннеах Могучий привык, что его речи всегда дослушивают до конца. В этот раз все вышло не так. Неотесанные северяне — что с них возьмешь?
Он поспешно бросился за спины своих воинов, рявкнув:
— Вперед, идиоты!
Два строя столкнулись со страшным грохотом. С дерева, испуганно вопя, сорвались три вороны. Лучники бриттов выстрелить так и не успели.
На стороне воинов правителя были длинные копья и численное превосходство, на стороне викингов — сила и напор.
Торир Топор в Глазу один за другим метнул свои топоры, двое копейщиков рухнули, и в стене щитов образовалась прореха. Она, не успела затянуться, как в разрыв, разя мечом опешивших врагов, ворвался Хаук. На другом фланге неосторожный воин ткнул копьем в лицо Кари Ленивого. Ощутив боль в ране, огромный викинг на мгновение замер, а затем от крика его содрогнулся берег.