К счастью Ивара, лошадь, на которую ему пришлось забраться, вела себя мирно, не взбрыкивала и вообще относилась к всаднику как к терпимому злу. Она равномерно трусила вместе с прочими лошадьми, лишь иногда, во время прыжков через колдобины или бревна, заставляя наездника судорожно вцепляться в поводья.
А вокруг простирался густой, непролазный лес. Сумрачные ельники перемежались зарослями орешника, меж которыми высились огромные дубы. Их сменяли светлые березняки, где весело шелестела над головами листва, а потом тропа ныряла в поросшие осинами темные ложбины. Часто встречались бодро журчащие ручьи, пели птицы, по деревьям, поглядывая на людей, сновали белки. К запаху хвои примешивался сладкий аромат желудей, который, в свою очередь, перебивали цветущие на лесных полянах цветы, яркие, точно драгоценные камни.
Но это пиршество жизни вовсе не радовало Арнвида. Даже Ивар, полностью сосредоточившийся на том, чтобы усидеть на конской спине, заметил, что эриль, постоянно оглядывающийся по сторонам, становится все мрачнее и мрачнее.
Около полудня Арнвид не выдержал. Послав лошадь вперед, он оказался вровень с Хауком, едущим во главе отряда викингов. Ивар, державшийся прямо за спиной конунга, слышал весь их разговор.
— Нас водят кругами, — сообщил эриль трагическим шепотом. — Запутывают! Хотят скрыть, где точно находится замок их короля!
— А ты чего ожидал? — равнодушно отозвался Хаук. — Что тебя проведут прямой дорогой, да еще и все тайные входы в крепость покажут? Они же не полные дураки. — И конунг небрежно кивнул в сторону скакавшего впереди рыцаря Кэя и державшихся рядом с ним всадников.
Арнвид замолк, но дальше ехал с видом мыши, которую подталкивают в ловушку.
Тропа выбралась из леса, чтобы превратиться в широкую торную дорогу. По обеим сторонам от нее простирались поля, на которых колосились обильные всходы, на заросших изумрудной травой склонах холмов паслись овцы, похожие на упавшие с неба облачка.
— Богато живут, — с чувством прокряхтел Вемунд, почесывая живот. Во взгляде викинга появилось сладострастно-мечтательное выражение. — Жаль, что сюда нельзя доплыть на корабле… Ух бы пограбили!
— Тихо ты, — одернул дружинника конунг. — Мы пока гости. Что будет потом — не знаю, но сейчас — молчи!
Боров смолк, но круглое лицо его так и застыло в маске кровожадной мечтательности. Солнце, опережая скачущих на закат всадников, стремительно падало к горизонту, все больше наливаясь пурпуром. Когда толстый бок раздувшегося светила коснулся земли, дорога сделала поворот и впереди возник замок.