В полутьме лестничной площадки ему в глаза бросилась странная особенность. Алекс подошел к двери вплотную и теперь ясно разглядел контуры длинной трещины в косяке: свежий разлом светлел на фоне покрытой лаком мореной древесины. Вырванная с мясом дверная цепочка болталась изнутри. В какую он опять попал переделку?
Алекс прислушался, напрягая все свои чувства,— ни звука… Он с опаской распахнул входную дверь, так что стала видна прихожая, а за ней — гостиная. Его глазам предстал планомерный разгром: книги и безделушки были сброшены с полок и кучами громоздились там и сям на полу. В гостиной царил тот же хаос: ящики вывернуты, книги раскрыты и небрежно швырнуты на пол. Крышка фортепиано была открыта. Кто-то произвел здесь тщательный и квалифицированный обыск.
Вдруг в дальнем темном углу коридора Алекс заметил едва уловимое движение. Шан сидела у стены, съежившись в позе зародыша и подобрав колени к подбородку. Она обхватила себя руками, плотно прижимая что-то к груди. Рядом с ней на гибком шнуре тихо раскачивалась телефонная трубка, свисавшая с базы.
Алекс пробрался сквозь развалы вещей и присел рядом с Шан. Она повернулась к нему — из носа у нее стекала тонкая струйка крови. Даже при тусклом свете Алекс рассмотрел огромный кровоподтек, наливающийся вокруг ссадины на скуле. Шан вытаращила на гостя голубые глаза.
— Это ты…— произнесла она едва слышно.— Я думала, это он вернулся…
Она обняла Алекса за шею и прижалась в нему. Он почувствовал, что ее дрожь постепенно переходит в судороги.
— Успокойся,— тихо сказал он, затем немного отстранился и пристально всмотрелся в ее лицо.
Травм головы не заметно, зрачки, кажется, в норме, пульс слегка учащен — все это Алекс оценил в несколько мгновений.
— Шан, что случилось?
Исходя из состояния квартиры, изнасилование Алекс сразу исключил. Он вынул мобильник и начал набирать номер, но Шан остановила его. Покачав головой, она попыталась подняться.
— Я хотела вызвать полицию, Алекс, но он толкнул меня к стене и пригрозил, что вернется, если я хоть кому-нибудь позвоню. Мне показалось,— бесцветным голосом произнесла она,— что он хочет меня убить. Но он просто ударил ребром ладони.
Шан утерла нос и уставилась на свои окровавленные пальцы. Алекс дотронулся до ее ссадины, и она вздрогнула.
— Он велел мне сидеть тихо, тогда он меня не тронет.
Шан снова попыталась встать, и на этот раз ей удалось подняться на ноги. У Алекса к ней была масса вопросов, начиная с того, как «он» выглядит, но профессия отучила его от спешки — сначала было необходимо успокоить Шан. Неожиданно до него дошло, что она прижимает к груди разорванную кожаную куртку Уилла — ту самую, в которой брат был в день гибели. В больнице ее разрезали по швам, чтобы легче было раздеть пострадавшего. На полу перед Шан были свалены и другие вещи, снятые в тот день с Уилла: футболка, джинсы с огромной прорехой, даже трусы. Последнюю часть путешествия Уилл проделал без обычного облачения из прочной кожи, сменив его на более удобную одежду, в том числе на свою любимую куртку для «дукати»,— видимо, отдал предпочтение комфорту. Пластиковый больничный пакет, в котором им передали вещи брата, валялся перевернутым на полу в спальне. Шан, проследив за взглядом Алекса, жалостно сказала: