Он кивнул и положил блюдце и ложку на кофейный столик. Сгорбившись на диване, он не смотрел на меня, а, погрузившись в раздумья, блуждал взглядом по комнате. Я могла только гадать, что творится в его голове. Ему было известно, кто я и чем занимаюсь. Но одно дело — поверхностное представление, и совсем другое — вдруг узнать о существовании ощутимого свидетельства каждой моей любовной связи. Теперь он мог распознать мое «свечение» и понять, что я только что из чьей-то постели, и совсем недавно была в чьих-то других руках, и совершала самые сокровенные из возможных между двумя людьми действий.
— Прости меня, — сказала я, не зная, что еще сказать.
— За что?
— За… это. За то, что я делаю.
— Почему? В этом твоя суть. Тебе приходится это делать, так? Зачем же извиняться за свою собственную… хм… природу?
— Так… что же теперь? Для тебя это нормально? Знать, что я вытворяю с другими парнями? Или, вернее, когда именно я этим занимаюсь?
— «Нормально» — не совсем подходящее слово, но, полагаю, да. А вот что для меня не нормально… — Он помедлил, как всегда обдумывая свои слова, прежде чем произнести их: — А вот ненормально то, что ты боишься рассказывать мне об этом. Ты не могла не видеть, насколько я был… ошеломлен. Но ты не завела разговор об этом и ничего мне не объяснила.
— Что я должна была сказать? «Спасибо, что заметил, как я привлекательна. Это все потому, что я только что прилегла с каким-то незнакомцем в низкопробном клубе»?
Сет вздрогнул, и я тут же пожалела о сказанном.
— Вероятно… вероятно, можно сформулировать немного более, хм… тактично, однако да. Думаю, что, по существу, ты могла бы сказать именно это.
Я помешала растаявшие остатки мороженого.
— Это не так просто, сам понимаешь. Для тебя достаточно трудно принять сам факт того, что я сплю с кем-то, и без реальных, так сказать, доказательств каждого раза, когда это происходит.
— Почему бы тебе не позволить мне решать, что я могу, а что не могу принять.
Не сказать, что он произнес это с гневом, но я никогда не слышала его таким резким и напористым. Моей высокомерной составляющей такой тон совсем не понравился, однако я понимала, что сейчас он оправдан. И нельзя не признать, что доверие — это тоже своего рода кайф.
— Мне известно, кто ты, — продолжил он, — и я знаю, что ты делаешь. Мне пришлось смириться с этим с самого начала наших отношений. Да, это меня беспокоит, но это не значит, что я не могу справиться с этим знанием.
Он положил ладонь мне на руку и рассеянно водил пальцами по коже.
— Ты не должна бояться говорить мне правду. Никогда. Даже если она неприятна. То, что у нас есть, не имеет отношения к сексу — это же совершенно очевидно. Но если мы вдобавок не будем честны, тогда вовсе ничего не останется.