— Ты разобрала мои книги. Все до одной.
— Вот именно. Какой ужас! Если бы кто-нибудь в «Изумрудном городе» узнал, что я работала спустя рукава, меня бы уволили.
Он свернулся рядом и положил на меня руку.
— Ты так добра ко мне, Фетида, если учесть, каким идиотом я иногда бываю.
— Не смей говорить гадости про моего любимого писателя! А то придется тебя вырубить.
— Буду иметь в виду. Я терял подружек и за меньшее, чем натворил прошлой ночью.
— Не так уж ты был ужасен. Мне случалось видеть тебя и похуже.
Я поднялась повыше на подушке.
— Кстати, а сколько у тебя было подружек?
В уголках его глаз появились веселые морщинки, отчего он стал еще привлекательней.
— Клянусь, все только чтобы собрать материал для книг.
Какая ирония — вечно я влюбляюсь в творческих людей. Давным-давно была замужем за мужчиной, который временами, могу поклясться, любил свою музыку больше, чем меня. А я одновременно любила и ненавидела эту его страсть. Подобные же сценарии с другими смертными повторялись на протяжении веков.
— Как получилась глава? — спросила я, еще больше взъерошив ему волосы.
— Хорошо. Даже грандиозно.
Я встретила его мечтательный взгляд.
— Не думаю… не думаю, что тебе захочется читать рукопись, пока я работаю над ней, а? Увидеть, как продвигается работа?
Я застыла, поняв, сколь драгоценный подарок он мне предлагает. Однажды Сет сказал, что никому не позволяет читать черновики. Ему не нужна ответная реакция, способная повлиять на творческий процесс. И только когда ему казалось, что законченная рукопись близка к совершенству, он показывал ее в издательстве. Так что его предложение и взволновало, и тронуло меня.
— Нет, — нежно улыбнулась я. — Я так тебе благодарна, но не хочу нарушать твой обычный порядок. Но может… может быть, когда у тебя будет вполне отшлифованный вариант, готовый для отсылки, я бы взглянула.
Он кивнул, тоже улыбнувшись. Что-то вдруг произошло между нами, не имевшее отношения к рукописям или расставленным книгам, но все-таки вызванное и тем и другим.
— Вот, — сказал он, поднимая со стула поднос. — Раз уж ты кормила меня вчера вечером.
Я взглянула на поднос, который он поставил ко мне на колени. Блины — с улыбающимися физиономиями — истекали кленовым сиропом. Отличный крепкий кофе. Даже вазочка с двумя фиолетовыми ирисами. Я тронула мягкий бархатистый лепесток.
— На кухне их не было. Тебе пришлось рано встать, чтобы сходить за ними.
Он застенчиво покачал головой:
— Я вообще не ложился.
Поэтому я не удивилась, когда Сет лег рядом и тут же уснул. Я закончила изысканный завтрак, вымыла посуду и отправилась на работу, оставив записку с обещанием позвонить.